Ольга-чаровница и змиев сын (СИ)

— Спорить не возьмусь. Если мне понадобится защищать тебя от чаровнического нападения, придется быть рядом.

Горан снова цыкнул зубом, восхитившись:

— Дерзость очень к лицу тебе, моя чаровница, но не перегибай палки. Никто не сумеет напасть на меня в стенах дворца.

Ольга громко фыркнула.

— Мне напомнить о том, что случилось шесть лет назад?

Горан скрипнул зубами.

— Я могу сотню раз повторять, что сам позволил это, но ты останешься при своем.

— Ты всегда можешь обратиться к кому-нибудь еще. Попокладистее и посговорчивее, — напомнила Ольга, впрочем, говорила она беззлобно, скорее по привычке.

— Ни к чему, — Горан пожал плечом и снова отошел к окну. Так он хотя бы не раздражал ее, да и искушения дотронуться было поменьше. — Выиграла же ты тринадцать поединков, следующих один за другим.

— По поводу последнего я поспорила бы, — произнесла она, присев на край кровати и, по крайней мере внешне, полностью успокоившись.

— Врагов оказалось слишком много, только и всего — проговорил, как мог беспечнее, Горан и махнул рукой: мол, подумаешь какая ерунда, не заслуживающая внимания. — Однако главного это не отменяет: в поединке победа осталась за тобой.

Будто ощутив их обоюдное спокойствие, светило вновь выползло из-за туманно-сизого облака, заглянуло в опочивальню, окутав золотистым теплым сиянием ему спину. Приятно. Как и все змии, Горан обожал тепло. К тому же он являлся огненным по своей природе.

— Возможно, — не стала ни спорить, ни соглашаться Ольга и снова взяла в руки книгу.

Каждый остался при своем, но и согласия они достигли. Пожалуй, на этом разговор удалось бы счесть завершенным: Горан получил желаемое, пусть и далеко не в той мере, на какую рассчитывал.

«Однако время есть, — решил он. — Все может поменяться, и твердое «нет» сегодня обернется в «да» завтра».

— Вряд ли, — заметила Ольга, вчитываясь в крючковатые литеры: то ли написанному, то ли на его мысли.

«А очень хотелось бы», — подумал Горан и ожег взглядом свою чаровницу. Та на мгновение задержала дыхание и вскинула голову. Так и застыла, уверенная в своих силах, но настороженная, готовая к нападению, что словесному, что нет, ожидающая подвоха. Наверное, она и не могла согласиться сразу и на все. Тогда Ольга перестала бы быть самой собой.

— Однако надеюсь, ты понимаешь, что наш договор предусматривает уважение. Взаимное, Горан, — произнесла она глухо. — Не советую меня… неволить каким-либо образом.

Горан скрипнул зубами снова и вздохнул. Кто бы усомнился в ее желании оставить за собой последнее слово и походу вымазать в грязи эдакое чудище в его лице.

— Более чем, моя чаровница. Скажу больше: неволя кого-либо, оскорбляешь себя, — сказал он и тотчас подумал, что Ольга никогда в это не поверит: не было с ним добровольно. В первый раз Горан приказал явиться к нему заложникам. Не именно Ольгу, но что это меняет? Во второй и того хлеще: похитил и вытребовал обещание помощи.

Она могла бы упрекнуть его и обвинить во лжи. Внутренне Горан готовился к этому, чтобы ни в коем случае не разъяриться и не наделать глупостей, однако она произнесла другое:

— Хорошо, если так. Значит, мне не придется снова обманывать тебя и уходить до истечения оговоренного срока.

— Угрожаешь? — Горан прищурился. После таких слов захотелось привязать ее к себе цепями. Впрочем, он прекрасно понимал, что в таком случае не добьется не только помощи, но и сведет на нет любое общение. Разве нужна ему безучастная ко всему, ненавидящая его кукла?

Нет. Не нужна.

А она, словно подслушав мысли и чаяния, посмотрела на него прямо, мгновенно ловя в западню взгляда.

— Предупреждаю.

Все же его чаровница была невообразимо хороша. Еще не до конца оправившаяся от последнего боя, неспособная пока дать отпор в полную силу, с душой, расколотой вдребезги, она, тем не менее, держалась великолепно: грациозно, уверенно, словно именно она являлась во дворце хозяйкой. Хотел бы Горан так уметь переплавлять в силу, дерзость и отвагу собственные слабости.

— Не придется, — пообещал он и склонил голову, показывая, будто принял все ее условия, а про себя подумал: «Привязать ведь можно не только цепями, но и делами. Пожалуй, такому гордому существу по нраву придется, если я избавлю ее от врагов».

Идея захватила его немедленно и всего, словно пожар — сухой стог сена. И точно так же как не сумел бы отступиться от добычи огонь, Горан пожелал тотчас воплотить ее в жизнь.

— Тогда, если на этом все… — начала было Ольга, но он качнул головой, приказывая:

— Иди за мной. Ты сделала верный выбор, и я намерен тебя немного поощрить.

Она приподняла бровь, однако ничем более не выказала заинтересованности и удивления. Горан жест проигнорировал и повернулся к двери, прекрасно зная, что за ним последуют, схватился за резную ручку — высунувшееся из дерева тело змеи, застывшее бронзой — заодно снимая все запоры со всех комнат (теперь, если Ольга захочет любопытничать, никто ее не укусит). Показалось, или чаровница действительно чуть не споткнулась, выходя за порог?