Олигарх

Отпустить бы ее, да он не мог. При взгляде на нее что-то переворачивалось внутри. Нет, того самого урагана, который захватил семь лет назад и привел к страшной трагедии, уже не было. Было что-то другое. Цепкое, крепкое. Оно заставляло держать Ксению рядом с собой, не отпуская даже на соседний этаж. Ему не хотелось ее ни с кем делить. Не хотелось знакомить. Ксюша — его. И точка. Ничьей больше она не будет. Пусть немного обвыкнется, расслабится. И тогда он перейдет в наступление. Она не отвертится. Потому что в городе Тихонова боятся все. От него не скрыться, не спрятаться. У него в распоряжении отлично натренированная армия личных сотрудников, готовых сражаться не хуже спецназа, и пухлые папки уголовных дел с грифом «совершенно секретно». Эти папки прижмут к стенке любого. Кто не хочет по-хорошему, согласится по-плохому. Или отправится на нары. Тихонову было незнакомо слово «жалость».

Нечто похожее он испытывал только по отношению к отцу Ксюши. Он всегда делил окружающих людей на «своих» и «чужих». Отчего-то Ксюша и ее едва сводящая концы с концами семья была «своей». А все остальные — лебезящие и тянущиеся к нему жаждущие покровительства богатые шуты — «чужими».

Ее отцу по-настоящему не повезло. Опухоль не операбельна, распустила щупальца повсюду, и скоро, очень скоро так отчаянно цепляющийся за жизнь преподаватель академии угаснет. Химиотерапия не дала нужной поддержки. Организм очень ослаблен, возможна только поддерживающая терапия, а значит, Ксюшу ждут совсем невеселые времена.

Если бы Тихонов мог, он бы помог с лечением. Конечно, он сделал бы это тайно, так, чтобы она никогда не узнала. Но в данной ситуации медики были бессильны. А значит, его материальная помощь не требуется.

Стук каблучков вырвал его из невеселых размышлений. Ксения, что ли, вернулась? Нет, Ксения бежала от него, как черт от ладана. Вряд ли она вернется. Да и стучит каблучками Ксения по-другому. Кому он понадобился в пятницу вечером?

Тихонов оторвался от экрана компьютера и приготовился ждать.

Ждал недолго. Дверь распахнулась и на пороге появилась Яна.

Он разочарованно выдохнул — «чужая». В последнее время она не давала ему прохода. Навязывалась, слишком активно, так, как он ненавидел. Ему нравилось добиваться. А вот доступных женщин Тихонов не любил. Он знал, что ей от него нужно. Она хочет взаимности. Она уже подсчитывает, сколько получит привилегий, если станет его любовницей. Но она не станет. Она ему не интересна.

— Руслан, приветик!

Светлые волосы идеально уложены. Губки бантиком, брови тщательно подведены мастером. Лицо с обложки журнала. Платье. Новое, облегающее. Черное. С глубоким вырезом в области груди. Великолепное платье, купленное за бешеные деньги. Для него купленное.

— Привет, — озадаченно потер подбородок он и вальяжно откинулся назад в своем огромном кожаном кресле.

Ты по какому вопросу? — блеснул в ее сторону любопытным взглядом.

Она обогнула квадратный стол и подошла к нему. Слишком близко, так, как он не любил.

— Думала, может, ты уже закончил? Здание почти пустое. Пойдем, выпьем чего-нибудь в «Тресте»?

«Трест» — роскошный ресторан, где в пятницу вечером любила ужинать городская элита. Яне надо попасть туда с ним, Тихоновым. Чтобы засветиться. Показать, кто в городе хозяйка. Кто правит балом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Прогнившим насквозь балом, в котором участники банкета трясутся за свои грешки и больше всего на свете боятся, что их махинации раскроют», — набрав полную грудь воздуха, подумал Тихонов.

— Я планировал поужинать в китайском ресторане, — в серых глазах замелькали смешинки. — Если хочешь, можем поесть там.

— Но это же забегаловка, а не ресторан! — возмущенно фыркнула Яна. — Идем в «Трест». Будет много интересных людей. Мои родители сегодня там ужинают. Ну, же Русланчик…

Она захлопала длинными ресницами и умоляюще сложила ладони домиком.

— Нет, Яна, — излишне резко отрезал он. Будто отрубил.

— А… как же завтрашний бой? Это платье подойдет для мероприятия?

— Завтра я беру с собой другую спутницу, — широко улыбнувшись, взглянул на нее он.

— Как… другую?

Смертельная бледность выдавала, что в один миг рухнули все ее надежды. Красивые глаза наполнились слезами, и она отчаянно заморгала.

— У меня есть спутница для завтрашнего вечера. Ты свободна.

— Но ведь… я сопровождала тебя последние несколько месяцев!

— И что? Я решил сменить декорации. Если хочешь посмотреть бой, могу предложить два билета. Пригласишь еще кого-нибудь.

Он с усмешкой открыл верхний ящик стола и достал оттуда два билета.

— Держи. В качестве компенсации за потраченное на меня время.

Сжав кулаки так, что красивые алые ногти впились в ладони, Яна с трудом сглотнула оскорбление. Гордая, да. А сглотнуть придется. Потому что с Тихоновым ссориться невыгодно никому.

Она молча сгребла билеты. Взглянула на него еще раз растерянно, будто ей только что отвесили пощечину, и быстро зашагала к выходу.