Олигарх 5 (СИ)

Соня написала, что моё письмо Бенкендорфу просто принято к сведению, ни каких последствий не будет. Но в обществе известие произвело ошеломляющее впечатление. Целый день в Пулково прошел в приеме многочисленных гостей. Одним из первых приехал Пушкин.

…

Наше будущее всё был очень краток. Он пожелал светлейшему князю крепкого здоровья и сказал, что очень сожалеет что знакомство князя с его другом оказалось таким печальным, но такой итог жизни графа закономерен.

На втором десятке визитеров Маша иронично прокомментировала происходящее:

— Петербург понял кто хозяин в доме. Вассалы присягают сюзерену, — Анна сразу вспомнила слова брата, что еще придет время когда те, отказывал ей в приеме, будут толпиться в княжеской гостиной, ожидая приема. Но то, что произойдет именно так, ей даже во сне не могло привидится.

Среди визитеров была и графиня Мария Дмитриевна Зотова, которая когда-то была в первых рядах отказывающих ей в приеме. И была она не одна, а со своим сыном, которого княжна Анна когда-то отшила.

Граф был не один, а с супругой. И если в глазах старой графини Анна увидела какое-то подобострастие, которое ей было видеть крайне неприятно, то молодая графиня потрясла до глубины души. Неожиданно повернувшись к ней, Анна поймала в её расширенных глазах какой-то животный страх.

Поздним вечером доложили о приезде графа Бенкендорфа и светлейших князьях Ливенов. Дарья Христофоровна по прежнему в трауре по своим мальчикам, но иногда выезжает.

Светлейший княжич Андрей неожиданно проявил характер и уходить в детскую отказался и как взрослый принимал гостей. Глядя на мальчика, ведущего как взрослый какой-то разговор с её мужем и братом, Дарья Христофоровна не удержалась от слёз и заплакала.

— Девочки, — обратилась она к жене и сестрам светлейшего князя, — мой дом всегда открыт для всех вас.

Княгиня вытерла слезы и несколько минут молчала, а потом вдруг грустно улыбнулась.

— А вы знаете, Софья Андреевна, я вам даже иногда завидовала. Выйти замуж за такого, — она широко развела руки. — Таких мужчин на свете наверное больше нет.

Бенкедорф и Ливены были последними визитерами. Проводив их, Анна задумчиво и с некоторым удивлением подвела итог закончившемуся великосветскому рауту.

— Мне даже не верится, что две дуэли Алексея произвели такой эффект на весь Петербург. Я таким Александра Христофоровича никогда не видела.

— Дуэлей было на самом было три. Вы не представляете какой это был ужас. Это моё самое страшное воспоминание. Оно затмевает даже ужас океанских бурь, — светлейшая княгиня почувствовала как из каких-то глубин сознания поднялся тот ужас, который чуть не свел с ума когда её ненаглядный Алёшенька дрался на дуэли с графом Белинским. Софья Андреевна абсолютно точно знала, что это был именно тот момент.

— Я ведь тогда Андрюшу носила, — продолжила светлейшая, — он наверное поэтому и растет таким, что всё это усвоил еще в материнской утробе.

Софья Андреевна вдруг почувствовала как у неё внутри потух какой-то уголек, который постоянно обжигал её после тех дней во Франции и постоянно давил и давил, не давая спокойно жить. Ей стало наконец-то легко и она поняла, что теперь больше не придется просыпаться по ночам от ужасного страха за своего мужа и что можно просто спокойно ждать его возвращения из далеких и опасных путешествий.

— Это он на плече тогда получил? — решилась спросить Анна. Светлейшая молча кивнула.

— Пойдем, Анечка, в кабинет, я должна письмо написать. А ты, Машенька, попроси Анри срочно собраться в дорогу. Моё письмо надо Алешеньке доставить как можно скорее, чтобы он был спокоен.

Письмо написалось легко и быстро, только несколько раз внезапно набегали слезы и даже капнули на бумагу.

Месье Лонжерону говорить о срочности доставки письма князю, вручённого ему уже ночью, объяснять ничего было не надо и он сразу же отправился в дорогу.

Когда за Анри закрылась дверь и стихли его шаги, Анна спросила:

— А генерал знает о дуэли?

— Знает, Алешенька сам об этом рассказал ему и Государю, — помолчав она добавила. — а теперь я уверена, что и Дарья Христофоровна тоже.

…

Получив письмо светлейшего князя Новосильского с описанием дуэли, шеф жандармов сразу же поспешил с докладом к Государю. Выслушав генерала, Николай Павлович молча протянул руку и Бенкендорф с трепетом вложил в венценосные персты потребованное письмо.

Император внимательно прочитал его и подойдя к камину, наклонился и собственноручно положил бумагу на тлеющие угли. Через несколько секунд от письма осталось несколько крупиц пепла.

— Ваша сестра по прежнему безутешна?

— Да, Государь.

— Я слышал она желает посетить Европу. Передайте ей мою благодарность и я не против поездки княгини. И расскажите своей сестре о дуэли князя с графом Белинским. Полагаю это знание для неё будет полезным.

…

Известие гибели на дуэли знаменитого бретера и сумасброда, да еще при таких обстоятельствах и от руки не менее знаменитого в великосветских кругах светлейшего князя, произвело в Петербурге впечатление разорвавшейся бомбы.