Олимп

– Да-да, – подтверждает собеседник. – Полагаю, корабль просто напичкан записывающей техникой, и когда неведомые силы, где бы они ни прятались, разнесут его в атомную пыль, подробная информация о характере взрыва и природе супероружия будет мгновенно передана обратно на Марс, или на Пояс астероидов, или на Юпитер, или куда угодно. Сказать, кого мне напоминает «Королева Мэб»? Троянского коня, коего греки так и не удосужились построить на Земле Илиона и вряд ли уже построят после того, как я переменил ход событий, а хитроумный Одиссей сделался вашим пленником. Но только эту лошадку наверняка – ну, практически наверняка, – поджарят на жертвенном костре. Вместе со всеми нами.

– Орфу, это правда?– взывает Манмут по личному лучу.

– Увы, дружище, – мрачно звучит в ответ. – Причём далеко неполная.

– Не стоит говорить: «со всеми нами», доктор Хокенберри, – произносит вслух европеец. – Твой квит-медальон ещё цел. Ты можешь покинуть судно в любое время.

– Верно. – Мужчина перестаёт потирать бледный исчезающий шрам – след от разреза, сшитого при помощи молекулярного клея, и прикасается к тяжёлому украшению на груди. – Могу покинуть, когда захочу.

32

Даэман отобрал девятерых колонистов (среди них оказалось пятеро мужчин и четыре женщины) для участия в вылазке, целью которой было посетить все триста известных факс-порталов, дабы проверить, не явился ли туда Сетевое, и упредить обитателей, если такие найдутся. Однако затем бывший коллекционер решил дождаться возвращения Хармана, Ханны и Петира на общем соньере. Муж Ады сулил прилететь к ленчу или около того.

Соньер не вернулся ни к назначенному сроку, ни часом позже.

Даэман терпеливо ждал. Он чувствовал общее беспокойство: разведка и дровосеки заметили в окрестных лесах на востоке, юге и севере от Ардиса шевелящиеся, сгущающиеся тени, словно войниксы готовились к серьёзной атаке, и сыну Марины не хотелось отрывать десятерых человек от их обязанностей, пока не прибыло подкрепление.

Полдень давно миновал. Дозорные на сторожевых башнях то и дело поглядывали на тяжёлые сизые облака, явно надеясь увидеть летящий соньер.

Молодой человек понимал, что не должен медлить и что Харман был прав: разведка и предупреждение прочих колоний не терпели отлагательства, и всё-таки тянул время. Так прошёл час. Потом другой. Вопреки здравому смыслу Даэман стыдился покинуть кузину до возвращения её супруга. Если с Харманом что-то случится, это сломит его жену, однако по крайней мере община выживет. А вот без соньера судьба обитателей Ардиса решится довольно скоро, достаточно войниксам устроить новый набег.

Ада весь день находила себе занятия, лишь изредка выходя из особняка, чтобы постоять в одиночестве у литейного купола, глядя в небеса. Любитель бабочек, Том, Сирис, Лоэс и ещё несколько человек всякий раз оказывались поблизости, но не заговаривали с ней. Тучи набрякли, потемнели; опять повалил снег. И без того короткий зимний день переродился в кошмарные сумерки.

– Ладно, пора на кухню, – сказала себе наконец молодая женщина, зябко кутаясь в шаль.

Кузен и прочие смотрели ей вслед. В конце концов и Даэман отправился в особняк, поднялся к себе на третий этаж, в маленькую комнатушку под крышей, порылся в комоде и вытащил то, что искал, – зелёную термокожу и респиратор, полученные от Сейви более десяти месяцев назад.

В прошлом костюм сильно пострадал от когтей и зубов Калибана, перепачкался кровью чудовища и своего хозяина, потом опять грязью – после одной неудачной вынужденной посадки; однако чистка удалила все пятна, а умная ткань поспешила срастить разрывы. И это ей почти удалось. Местами зелёный изоляционный материал истончился до прозрачности, обнажив серебристый молекулярный слой, однако герметичность практически не пострадала: проверки ради молодой человек нарочно побывал в одном заброшенном факс-узле, устроенном на высоте четырнадцать тысяч футов над уровнем моря, на безлюдной, обдуваемой яростными ветрами и засыпаемой снегом вершине Пайкс-пик. Термокожа исправно сохраняла тепло и поддерживала жизненные функции, да и маска работала, позволяя спокойно дышать в условиях разреженной атмосферы.

Уложив невесомый костюм в рюкзак рядом с арбалетными болтами и запасом воды, Даэман спустился по лестнице – собирать ожидавшую сигнала команду.

Но тут снаружи донёсся крик, и сын Марины сам не заметил, как оказался на улице одновременно с Адой и половиной колонистов, находившихся в доме.

Соньер появился в миле от особняка – прорвался сквозь тучи на юго-западе, описывая гладкую дугу, и вдруг закачался, нырнул, выправил полёт, опять задёргался и круто спикировал на южную лужайку. В последний миг серебристый диск подпрыгнул, задел вершину деревянного частокола (трое дозорных едва избежали столкновения, повалившись ничком), ударился о мёрзлую почву, подскочил на тридцать футов, снова пропахал носом землю, так что высоко вверх взметнулись твёрдые комья, громко стукнулся брюхом, заскользил и замер, оставив за собой неглубокую борозду на склоне лужайки.