Олимп, штат Техас

Теория Райана состоит в том, что в свете семейной истории Арти только сильнее понравится его маме — она увидит в ней еще одну жертву Питера. Этакий воплощенный попутный ущерб, нанесенный человеком, который считает: что хочу, все заполучу. Арти такая трактовка сильно смущает, так что проверять теорию Райана на практике она не торопится.

— Что-то я Райана не помню. Он в школьной футбольной команде играл?

— Да.

— Ну, наверное, увижу — вспомню.

Они поднимаются на небольшой холм, Арти помимо воли бросает взгляд на дом Гепа вдалеке: небесно-голубая краска, светло-желтые наличники. Марч через боковое стекло внимательно разглядывает знак «Перегон скота».

Арти в душе надеется, что Марч не вспомнит Райана. И Арло тоже не вспомнит. Даже если вынести за скобки семейную историю с Лавинией Барри, у Райана репутация бабника (не вполне, по мнению Арти, заслуженная), и этого достаточно, чтобы Геп, узнав, что они встречаются, встревожился и вызвал ее на неприятный разговор. Что до Арло, даже если он и не знает Райана, то все равно решит, что Арти сваляла дурака. Именно поэтому она не стала знакомить Райана с Арло, когда тот на прошлой неделе приехал в город. У них с братом у каждого своя тактика, хотя они это и не обсуждают. А вот город все видит: Арло интересуется всеми женщинами, но постоянной подруги у него нет, Арти же вообще ни к кому не проявляет интереса (она сама предпочитает думать, что просто осмотрительна. В конце концов, она же не девственница). Сплетницы винят в обеих ситуациях их мать, которая своим примером дала им сокрушительное определение любви.

Их мать Ли обожала Питера и провела с ним почти год — тайно, скрытно, но все же целый год, и только потом забеременела. Она так его любила, что смогла от него отказаться, потому что его собственный брак, собственная семья начали рушиться. Его счастье было для нее важнее собственного, а по складу характера она имела склонность к мученичеству. А кроме того, у нее осталось о нем целых два воспоминания: близнецы, ее собственная семья. Но это надо же подать такой пример: целая гробница фотографий на туалетном столике, сделанных «Полароидом», подарком обманщика; из школьных фотографий детей она предпочитала те, где было видно их сходство с Питером; на Марча, отцовского двойника, Ли всегда глядела с тоской. Арти, если ее спросить, не стала бы спорить с мнением города. Если романтическая любовь подразумевает столько глупости, утрат, тоски, зачем к ней стремиться? Ей она представлялась стихийным бедствием вроде урагана: чем переживать, лучше эвакуироваться. Хотя поди ж ты. Нет у нее сейчас ощущения, что налетела буря. Она счастлива.

Они въезжают в Олимп; Арти хочется притормозить у проулка, ведущего к мастерской Гепа, высунуться, проверить, не видать ли Райана в открытом боксе, но Марч на сегодня уже насмотрелся на брата. Через три квартала они попадают на главную улицу, где за молочной лавкой примостился единственный в городе автомагазин.

Ни Марч, ни Арти не склонны обниматься, поэтому она просто машет рукой, когда брат вылезает из джипа, а потом ждет, пока он выпустит собак. Он подходит к ее окну, хочет, видимо, что-то сказать, но слова застревают в горле.

— Рада, что ты вернулся, — говорит она.

— Честно? — Он делает шаг назад, свистком подзывает собак.

Арти разворачивается и едет прочь из города. У нее свой домик на двух гектарах земли — достаточно, чтобы на виду не было других домов, других людей. Бывшая ферма, две спальни: одна ее, другая — Арло, когда ему нужно где-то перекантоваться. В его возрасте не иметь собственного жилья, хоть арендованного, хоть какого, довольно грустно, однако его дом всегда был рядом с ней. И он вечно странствовал, даже до того, как полгода назад песня его впервые стала радиохитом.

Светло-голубой «бронко» Арло стоит на подъездной дорожке. Его машина перед ее домом — не редкость, но сегодня она его не ждала. Несколько дней назад он прислал ей эсэмэску из Флагстаффа: начал пятую неделю шестинедельных гастролей. Арти паркуется сзади, на душе неспокойно. Если Райан сегодня не на смене, он придет к ней еще до обеда. Вроде бы отличный повод представить их друг другу, но она ловит себя на том, что вытаскивает телефон из кармана.

— Уже еду, красавица, — произносит Райан вместо «здравствуй». — Гепа сегодня не было, работы мало. А валандаться просто так не по мне. — Она слышит его старенький радиоприемник: Кенни Роджерс в консервной банке через полуживые колонки — и понимает, что он уже на пути к ее дому.

— Давай-ка отложим, пожалуй. — Она колупает кожаную оплетку руля.

— Что так?

— Арло вернулся, неожиданно. — После паузы придумывает ложь. Говорит себе: так проще, быстрее — а разницы-то никакой. — Я еще в дом не входила, но кажется, что-то случилось. Наверное, он захочет поговорить.

Райан вздыхает:

— Он что, весь день говорить будет? Если весь день, я с ума сойду.

Арти улыбается:

— Да вряд ли.

— Тогда я к реке, порыбачить, на наше обычное место. Подъедешь, как освободишься? А то и Арло привози. Мы с ним познакомимся. — Пауза. — Нам ведь стоит познакомиться?