Олимп, штат Техас

Юна рассматривает Арло — у нее никогда не было такой возможности, пока он бодрствовал. Он красив, но при этом больше похож на мать, чем на Питера: ее широко расставленные глаза на тонком лице, ее губы насыщенного розового цвета. Юна купила оба альбома Арло, но проигрывает их только в машине, да еще и держит в конвертах от дисков, про которые точно знает, что больше никто из семьи их слушать не станет: «Реквием» Моцарта и Джоан Баэз. Ощутив укор совести, вспоминает, как засунула конверты с портретами Арло в мусор, замарав его красивое лицо кофейной гущей.

Лампочка на кофейнике гаснет — значит, Арло проспал в этой неудобной позе целых два часа. Юна наливает две чашки, ставит перед Арло. Неуверенно кладет руку ему на плечо, встряхивает. Арло со стоном вытаскивает руки из-под головы, опускает лицо в ладони.

— Который час?

— Почти восемь. Ты решил сначала встать, а потом поспать? — Юна садится, жалея, что не догадалась дать и Арло просроченную таблетку снотворного. Будь это кто-то из ее детей, даже Марч, она бы точно об этом подумала. А кроме того, она бы не испытала потрясения, узнав, что Марч причастен к чьей-то смерти. Ведь поди ж ты — столько лет, столько драк, а никто даже и в больницу-то не попал. Вместо этого Арло теперь нести свой крест.

— Ты ведь знаешь, что можешь остаться у нас? Сколько хочешь, — говорит она.

Арло смотрит на нее долгим оценивающим взглядом.

— Раньше не знал. Очень признателен за предложение, хотя им и не воспользуюсь. — Он берет чашку, отхлебывает. — И не потому, что ты что-то сделала не так. И он тоже. Просто я вам буду в тягость, а я не хочу быть в тягость. Поживу у Марча.

— Питер ему вчера позвонил. Он скоро приедет. А ты готов к тому, что у Марча в жизни все не слава богу? Там все тоже довольно тягостно.

— Это очень кстати. Вы же знаете, что он отличный друг, да? Он даже исчез без следа только потому, что не хотел возлагать на нас с Арти какое-то воображаемое бремя. — Он снова отхлебывает, чашка уже наполовину пуста.

Юна ощущает, как в грудине неожиданно зарождается тепло, материнское чувство, направленное на Арло, — хотелось бы ей научиться усилием воли вызывать такое чувство при виде Марча, на деле же вызвать его способен только Геп. И Арти.

— Может, он и отличный друг, зато очень скверный брат. Уехал, оставив за спиной целую реку горя.

Арло быстро отводит глаза — Юна понимает, что он думает про собственное горе. Арло и Арти всегда были на удивление близки, в отличие от Марча и Гепа. Юне трудно себе представить, что Арти, даже горюя, не захочет подумать об Арло, о том, каково ему сознавать, что он убил человека. А потом вспоминает, как холодна Арти была с братом накануне вечером. Юна чувствует в их рассказе какую-то фальшь. И если там, под самой поверхностью, что-то скрыто, она обязана докопаться до истины. То, чего не понимаешь, не поправишь.

— Если мы еще не все знаем о вчерашнем, расскажи прямо сейчас, — просит она. — Чтобы мы могли помочь.

Арло сидит совершенно неподвижно, но до Юны от него долетает волна жара, будто открыли и закрыли дверцу печки.

— Не все? Вы знаете, что Райан погиб по моей вине. Этого мало?

Арло спрыгивает с табуретки и поворачивается к Юне спиной, она же споласкивает его чашку. Над головой слышны шаги Питера в спальне, гулко отдающиеся в напряженной тишине.

Арло опять смотрит Юне в лицо.

— Мне нужно пройтись, подышать. Если встречу Марча и не вернусь, поблагодарите Питера за помощь. И вам тоже спасибо.

Ее удивляет этот внезапный сдвиг: гнев, смягчившийся до искренней теплоты. Арло выходит в коридор и спускается с крыльца еще до того, как в кухню вступает Питер.

— Видимо, сроки годности у них очень приблизительные. Лично я спал сном праведника.

— Необычное для тебя состояние. Чего ж удивляться, что столь мощные таблетки отпускают только по рецепту. — Юна улыбается, чтобы смягчить подколку, наливает мужу кофе. — Он, наверное, еще горячий. По крайней мере, теплый.

Питер видит, что лампочка на кофейнике погасла.

— Ты так давно проснулась?

— Арло. — Она протягивает ему чашку. Когда Питер притягивает Юну к себе, до нее доходит, что она уже года три не подавала ему кофе, — когда он спускался вниз, она уже сидела на балконе. Чтобы поколебать этот распорядок, понадобилось ни много ни мало смерть у самого их порога.

— Он не захотел пожить у Арти? Даже пока она у… — Он осекается, Юна чувствует, как в ней закипает раздражение.

— У Ли. Можешь произнести ее имя. Вчера вечером она стояла у меня на кухне.

Но Питер не проглатывает наживку, от чего Юна будто бы умаляется в собственных глазах, раздражение переходит в следующую стадию.

— Арти его простит. Я в этом уверен.

— Я бы с этим согласилась, если бы все произошло так, как они рассказывают. Но она вчера на него даже не глядела, не позволяла ему себя утешить.

— Ей просто нужно немного очухаться.

— Может, ты им и отец, но я Арти знаю лучше тебя.

Питер повышает голос:

— Ты правда считаешь, что Арло убийца? Что он специально выстрелил в Райана?