Олимп, штат Техас

— Только не уезжай пока, — добавляет Арти. — У шерифа есть новости.

Питер медленно идет обратно на кухню, но останавливается на полпути, в столовой, и разглядывает оттуда Ли — та стоит к нему спиной у плиты и что-то помешивает в большой кастрюле. Питер заставляет себя двинуться дальше, подумав, что все будет выглядеть еще более странно, если Тея увидит, как он валандается в гостиной без дела. Ли наверняка услышала его шаги, тем более что он пару раз откашлялся, и все же не пошевелилась. Она шмыгает носом, и ему становится ясно, что она плачет. Он подается вперед, чтобы погладить ее по спине, не подходя ближе.

— Ужин девочкам готовишь? — спрашивает он.

Она, не оборачиваясь, кивает.

— Просто… — начинает Ли. Осекается, начинает заново: — Мне так не хотелось, чтобы Арти это пережила, такую утрату. — Питер не убирает руку с ее спины, сквозь льняную ткань платья чувствует тепло тела. — Она его по-настоящему любила.

Услышав, как открылась дверь в комнату Арти, она делает еще шаг назад, рука Питера падает. В кухню входят Тея и Арти, Тея при виде отца поднимает брови.

— Вот что: завтра я встречаюсь с дядей Айденом и с Барри, будем планировать похороны, — начинает Арти. В голосе ее звучит такое изнеможение, что Питер боится, как бы она не свалилась с ног. — И мне нужно знать, на что я иду. Шериф сказала, что миссис Барри так и не успокоилась по поводу этой вашей с ней истории. Что именно ты сделал?

До этого момента Питер не испытывал особых угрызений совести по поводу того, как поступил с Лавинией. Все в рамках деловых отношений. Его нервировали сцены, которые она закатывала, но с этим он ничего поделать не мог. Но у него нет ни малейшего желания пересказывать эти давние события Арти.

— Тут две отдельные истории. Первая случилась в конце восьмидесятых. Отец Лавинии, Эндрю Манн, был самым крупным собственником недвижимости в Олимпе. Потом, после падения цен на нефть, разорился. Из-за непродуманных инвестиций. Недвижимость ему пришлось распродать, и я купил значительную ее часть.

— В этом вроде нет ничего необычного, — говорит Арти, явно не понимая.

— Ну, он вынужден был продать сильно дешевле рыночной цены, а мне ради покупки пришлось взять кредит, ему же в кредите для погашения долгов отказали. Лавиния решила, что мой успех, вообще вся моя карьера построены на несчастьях ее отца. Вскоре после этого он умер от инфаркта. Семья осталась в долгах, а Лавиния только что вышла замуж, причем муж никаких новых денег в эту ситуацию не принес. За несколько месяцев она из богатой превратилась в неимущую. Ее мать тоже.

— А вторая история?

Питер вздыхает: вторую историю ему хочется рассказывать гораздо меньше.

— Барри раньше жили здесь, в Олимпе: восемь гектаров земли у самой границы города. Я узнал, что целлюлозная фирма из Хьюстона ищет участок для строительства коробочной фабрики — с удобным доступом к автостраде, но не в городской черте. Примерно тогда же мне сообщили, что Барри, не имея на то оснований, оформили освобождение от налога на землю по причине ее использования под сельскохозяйственные нужды. Притом что скот они не держат давным-давно. Возможно, именно я передал эти слухи в налоговую инспекцию.

— Да ты что, папа? — говорит Тея. — Настучал на них и тем самым вынудил продать землю?

Питер тут же щетинится.

— То есть ты считаешь, что обманывать налоговую — это честно? Что ж ты за прокурор при таком отношении к закону? Лавинии донесли о моем поступке, и она отказалась продавать мне землю. Продала другому, за меньшую сумму, из чистой вредности. Полученных денег едва хватило на покрытие долгов, после чего они переехали в Буллингер. Оказалось, Лавиния понятия не имела, что они не платят налоги. Это муж ее так подставил. Однако виноватым в утрате семейных владений она назначила меня.

— Она жила одной жизнью, а потом ты ни с того ни с сего пинком отправил ее в совершенно другую, — недоверчиво говорит Арти. — А теперь то же самое сделали мы с Арло. Она была матерью, у которой был сын. А стала матерью, лишившейся сына. — Арти качает головой даже после того, как договорила.

— Это несчастный случай. И для тебя смерть Райана тоже утрата, — замечает Питер. Он хочет, чтобы Арти почувствовала себя невиновной — как невиновна в его глазах. Он ведь знает, что она не совершила ничего неподобающего. Да и то, что жизнь Лавинии утратила прежние масштабы, почти никак не связано с несколькими его давними поступками. Мир не так устроен. Все совсем не просто. — Мне кажется, Юне стоит завтра съездить вместе с тобой к Айдену. Они с Лавинией вместе учились в старших классах. Лавиния, насколько я понимаю, в обиде на меня, но не на Юну, а тебе может понадобиться помощь в случае, если Лавиния решит на тебе отыграться. Меня вообще удивляет, что они приняли предложение Айдена.

На Ли он при этом не смотрит. Не хочет знать, обидел ли ее намеком на то, что сама она собственную дочь защитить не в состоянии.

— Если с тобой будут Юна и Тея, она поймет, что мы готовы взять на себя ответственность, — добавляет он почти против воли. — Хотя это и был несчастный случай.