Олимпиада-80 (СИ)

И вскоре это уже была огромная толпа, пришедших проститься с поэтом. С Поэтом, ставшим символом целой эпохи; с Поэтом, ставшим кумиром сразу нескольких поколений; с Поэтом, чье творчество помогло людям выжить…

И вот уже все свободное место перед театром до отказа забито людьми. Его поклонники сидят на крышах домов, следят за происходящим с холмов Садового кольца и длинными процессиями стелются вдоль проезжих частей, идущих к театру.

Стоит неимоверная жара. Люди зонтиками укрывают букеты цветов, спасая их от палящего солнца. Ворох цветов перед висящим на стене портретом растет все больше, и теперь виден только гриф гитары, выглядывающий из-под этого разноцветного полога.

Откуда-то из далека, пробиваясь сквозь траурный шум толпы, доносится хриплый голос Высоцкого, поющего под переструны гитары какую-то песню. Это кто-то принес с собой магнитофон, хранящий на своей магнитной ленте голос теперь уже навек ушедшего поэта.

Алена, повернув голову, обратила невидящий мутный взгляд в сторону театра. Из ее раскрасневшихся глаз продолжали течь слезы. Макс вытер свободной рукой ее мокрые щеки и крепко обнял девушку за плечи. Та сильнее прижалась к нему, словно в поиске утешения и защиты в своем тяжком горе.

У входа в театр стоят коллеги-актеры и близкие друзья Высоцкого, о чем-то говорят с окружавшей их толпой. Мрачные лица, короткие кивки и потухшие глаза, уставленные вниз, — кажется что в расставание с ним не хочет верить никто.

«Когда пустят к Высоцкому?» — раздаются в толпе возмущенные возгласы.

Милицейское оцепление становится все плотнее и плотнее. Тут и там возвышаются над головами форменные фуражки, окружая собравшихся плотной цепью. На подмогу им спешат спортивные молодые люди в голубых рубашках с эмблемами Московской Олимпиады.

«В ряд по шесть человек становись!» — звучит резкая команда служащего порядка. И очередь, подчиняясь его приказу, послушно встает в ряд.

Медленно движется процессия, неспешно исчезающая в дверях театра для прощания с Высоцким. Где-то там, за черным зевом открывшихся дверей, лежит он, напудренный и одетый в костюм Гамлета, в последний раз принимающий своих поклонников. В последний раз они видят его на сцене…

Макс сделал легкое движение, подталкивая Алену к очереди, чтобы пойти попрощаться с актером.

— Нет! — крепче вцепилась в него девушка. — Я хочу помнить его живым, — и вновь тяжелые рыдания разорвали ее грудь.

У входа в театр стоит оператор, фиксирующий все происходящее на камеру. Неподалеку от него стоит молодой парень с фотоаппаратом в руках, снимающий прощание с Высоцким. К нему, продираясь сквозь плотную толпу людей подходит лейтенант милиции и, вероломно забирая аппарат, выдирает и засвечивает пленку. Парень, дождавшись пока милиционер отойдет, достает вторую кассету, заряжает фотоаппарат и вновь начинает снимать, теперь уже украдкой, постоянно озираясь и стараясь не привлекать внимания.

Толпа желающих попасть в театр не прекращается. Звучит короткая команда и милиционеры, оттеснив людей от дверей, образовывают коридор, определяя его границы желтыми металлическими заборами. Став неподалеку друг от друга, они бдительно следят за тем, чтобы эти границы не пересекались. К концу коридора подъезжает катафалк, стоявший до этого где-то неподалеку.

Еще немного, и гул толпы стихает, слышен лишь надрывный плач женщин и тяжелые всхлипывания мужчин. В дверях появляются люди, несущие на плечах гроб, обитый белоснежным бархатом. Едва в темноте проема появляется его силуэт, женщины вновь заливаются громким плачем.

Под ноги несущим слетится ковер из цветов, бросаемых стоящими рядом людьми. Носильщики медленно идут по ковру из живых цветов, их лица мрачны и печальны.

Алена быстрым движением достает один цветок из букета и бросает его на асфальт. Белоснежный бутон сминается под тяжелой ногой носильщика, потом на него наступают еще и еще раз, и вот он уже лежит, стоптанный измятый и изуродованный, потерявший свою красоту и изящество, отдавший их в жертву человеческому горю.

Гроб заносят в катафалк, близкие друзья и родственники садятся в находящиеся рядом автобусы и траурная процессия покидает храм актеров — место последней пристани Высоцкого.

«Расходимся, граждане!» звучит команда из громкоговорителя. Но толпа явно не желает расходиться. Из окон театра убирают портрет Высоцкого.

«Позор! Позор! — бесновато кричит толпа, едва завидев это. — Верните портрет!» И портрет, повинуясь желанию толпы возвращают на место. И вновь Высоцкий выглядывает из окон своего родного театра, смотря на пришедших к нему.

«Расходимся, товарищи, не создаем толкучку!» вновь звучит громкий голос. И откуда-то из глубины улиц появляются поливочные машины, смывая мощными потоками воды лежащие на асфальте букеты цветов и орошая стоящих на тротуаре людей фонтаном искрящихся брызг.

— Пойдем, — тихо сказала Алена.

Макс хотел было положить букет к огромному вороху цветов, лежащих у стены театра, но девушка резко одернула его.

— Не здесь. Эти цветы — для него, и я их положу ему на могилу.