Олимпиада. Бубновая дама

— И — и-и?.. — протянула я, желая больше пояснений. — Я очень мало знаю о здешней жизни, если честно, а бабушка все эти годы старалась избавить от идеи учиться магии. Поэтому я не очень понимаю то, что все местные знают с пеленок.

Шишень задумчиво хмыкнул и с прищуром на меня глянул.

— Чтение мыслей — способность наследственная. — Маг открыл дверь в наш тренировочный зал и прошел внутрь. — Она не всегда передается по наследству, но бывает. Отец ею не обладает, но способен чувствовать общую волну эмоционального фона. Я тоже немного чувствую эмоции и, естественно, могу почувствовать, если кто‑то пытается скрыть мысли. Ну и еще… — Он замолчал, повернувшись ко мне спиной, будто не хотел, чтобы я видела его лицо. — Некоторые особенности… позволяют мне чувствовать… Хм… Это называется запах эмоций.

— Что? — борясь между удивлением и испугом, переспросила я. — Запах?

— Эмоции не пахнут, — хихикнул Шишень. — Но в книгах именно так описывается эта способность… оборотней.

— Какая… у тебя талантливая семья, — с легкой завистью заметила я, делая вид, что не заметила интонации мага на последних словах.

Я прошлась по залу, перетаскивая подушки подальше от центра, при этом осторожно посматривая на мага. Почему‑то, когда тема касалась оборотней, Шишень тут же или расстраивался, или начинал злиться, словно даже разговоры задевали его, как некая слабость. Именно это произошло утром.

— Самая обычная семья, — пожал плечами Шиш. — Как и любая семья магического сообщества.

Я хмыкнула и возразила:

— Моя не такая!

— Твои родители прославились, — напомнил маг, будто я могла забыть.

— И все! — искривила губы я. — Бабушка и дедушка со стороны отца неизвестно где, да и отец никогда про них не рассказывал. Мамин отец был колдуном и его загрыз зомби. Давно — о-о — о! В итоге самое большое достижение моей семьи, причем очень сомнительное, заключается в том, что на протяжении двадцати двух поколений в роду по женской линии обязательно рождается хоть одна ведьма.

Шиш негромко хихикнул, делая вид, что мои слова ему интересны.

— Значит, Бердинг закрылся? — возвращаясь к разговору, спросила я.

— Да, — парень перестал заниматься внутренним самокопанием и уселся на подоконник, поджав одну ногу. — Но от него отчетливо веяло страхом.

Я подавилась вдохом, оглянулась к Шишу, не веря собственным ушам.

— Страх? Ты шутишь да?

Маг покачал головой и повторил:

— Он точно был чем‑то напуган.

— Но… Это не возможно! — вскричала я. — Это меня он запугивал!

Маг пожал плечами и с видом умудренного опытом человека заметил:

— Так бывает. Страх вынуждает действовать и давить на окружающих, лишь бы самому избавиться от ужаса.

— Но что могло напугать шефа одного из отделов Надзора? — задала я, пожалуй, самый важный на эту секунду вопрос.

Маг пожал плечами и пробормотал:

— Чего не знаю, того не знаю. Когда мы это поймем, то выясним, зачем ему нужен дневник колдуна Крившина.

Я опять поперхнулась и осторожно уточнила:

— Так я права? Это он пытается найти дневник?

— Безусловно, — кивнул Шиш. — Давай заниматься.

Вздохнув, я произнесла что‑то, что можно было воспринять как положительный ответ. На членораздельную речь я сейчас была не способна, больше занятая оговоркой мага.

«Он собрался мне помогать?»

Часть пятая. Мы — команда

К вечеру я вымоталась, как ездовая лошадь. Майку можно было выжимать и поливать грядки, а наши с Шишем тренировки ни на миллиметр не сдвинулись с нулевой отметки. Ужин я пропустила, решив, что могу перекусить и в комнате. Но стоило войти в спальню, где ничто не напоминало об утреннем разгроме, как меня передернуло от страха. Заглянув в кладовую, я решительно направилась к подругам, надеясь провести этот вечер с ними.

У Дины и Лиссы обосновались еще Зара, Эллоя и Арина. Да и Ден с Адамом рвались развалиться на полу в обнимку с большими кусками пирога, но девчонки выставили парней не только из комнаты, но и под конвоем проводили до лестницы. Я со своими припасами устроилась в кресле, со смехом наблюдая, как девчонки играют в карты. Сил на игру у меня не осталось, а идти к себе и пугаться каждого шороха не хотелось.

Спустя час, успев вздремнуть и несколько раз перекусив конфетами и бутербродами, я таки сползла с кресла и направилась на свой шестой этаж, понимая, что невыносимо хочу спать.

— Может… — поднимаясь по лестнице, рассуждала я, поглядывая на свет ламп. — Может мне повезет? Кому я нужна?

В комнате я включила всюду свет, даже в ванной, из одеяла и подушек сплела гнездышко и, подхватив бабушкину тетрадку, устроилась поудобнее, то и дело посматривая на окно.

— Ба — а-а! — позвала я, открывая тетрадку, и озадаченно нахмурилась.

Разговор с родственницей я откладывала до момента, когда смогу без крика и споров обсудить с ведьмой ее ложь, поэтому не открывала тетрадку. И теперь даже не могла сказать точно, в какой момент кто‑то вырвал странички, испещренные бабушкиными ответами.

— Ох! — я выронила тетрадку, таращась на торчащие, как зубья, огрызки листочков. — Когда?

Видимо, листы выдрали утром.

Я затряслась и обхватила себя руками, пытаясь унять страх.