Олимпиец

Но имеет ли теперь какое-то значение, что Марк Валерий Корвин нарушает неписаный кодекс патрициев? Быть может, скоро не станет ни Лация, ни патрициев, ни плебеев, и генетическая память исчезнет навсегда.

«К черту все запреты! В Тартар их – навсегда!» – раз за разом повторял Корвин и не сразу сообразил, что его постоянная ругань записывается в инфокапсулы вместе с информацией. А когда сообразил, то привел ругательства в систему – каждое проклятие служило рубрикой в его записях.

События прежних времен – когда Лаций только осваивался, представали перед Корвином как в дымке, нечетко, размыто, воистину миф и предание. Джон Хантон и Александр Мальков, создатели теории реконструкции, выглядели уже не как живые люди, а казались фигурами воистину легендарными. Когда Мальков увидел скалы, что теснились над зеленоватыми водами широкой реки, будто бы он воскликнул в восторге: «Здесь будет Новый Рим!» И Хантон, этот звездный Рем, поддакнул: «Ну конечно же, Рим!» Мальков прицепил обломок металлической фермы к вездеходу и этим обломком, как плугом, провел борозду священного померия, обозначив границы будущего города. Хантон не стал перепрыгивать через борозду и осквернять труды нового Ромула, так что у ворот Города отныне они стояли вдвоем – Ромул и Рем звездной эпохи. Не братья, но побратимы, они поселились на Палатинском холме в сборном домике вместе с женами, вокруг теснились хижины новоявленных колонистов – бывших механиков и космических легионеров. А форум, как и в том, Древнем Риме, поначалу служил базарной площадью. Войны с сабинянами не случилось по той простой причине, что на планете не было сабинян. Но была война с Империей Колесницы – ее корабли атаковали Лаций в тридцать пятый год от основания Нового Рима. Тогда уже родилось второе поколение детей, наделенных генетической памятью. Это было в год консульства Марка Валерия Корвина, первого из их рода.

Основание Нового Рима, создание сената, кодификация законов. Первые столкновения с Империей Колесницы. Постройка Звездного экспресса, почти мгновенные перемещения по кольцу порталов. Возвышение Неронии. Союз с Китежем. Создание колоний и освоение новых планет – все это звучало куда лучше, нежели уничтожение Карфагена или разграбление Эпира в земной истории.

Хотя нельзя сказать, что все выглядело так уж благостно. На планетах, живущих в культурной традиции Рима, почти сразу же появилось рабство. С ним боролись, старались ограничить законами и в метрополии довольно быстро упразднили, но в колониях его постоянно практиковали. С другой стороны, на планете Китеж, взявшей за основу Россию девятнадцатого века, поначалу крепостных не было, они появились сами собой в подводных городах. Реконструкция воскрешает пороки системы, которая взята за основу. Но не всегда. Иногда пороки бывают заемные. Пример – Колесница Фаэтона. Реконструированная наполеоновская Франция породила экономику, которая держалась на рабском труде. Хотя в реальной истории Франции ничего подобного не было. Может быть, здесь сработала революционная формула: «Исходя из абсолютной свободы, прихожу к абсолютному рабству?»

Марк отложил инфокапсулу и задумался.

Зачем я это делаю? Ведь существуют официальные Анналы, давным-давно написанные, сотни раз перепроверенные, всем известные. Их копии имеются в каждой колонии. Они не сгинут. Что я могу добавить к уже известным фактам? Тот факт, что в первой войне с Колесницей Фаэтона мы были разбиты в пух и прах, и даже признали себя колонией Империи? Колесничие забрали у нас все боевые корабли и запретили строить новые. Десять лет позора, а потом взорвался один из нуль-порталов, и планеты оказались на четверть века отрезанными друг от друга. Вот тут-то и пригодилась генетическая память наших деток – они помнили то, чему учили в школах и университетах их отцов. Они построили новый «Детский» флот и, как только порталы удалось восстановить, рванули в сектор звезды Фаэтон. Колесница была повержена одним ударом, тысячи пленников освобождены и привезены на Лаций. А вскоре стало ясно, что наша капризная планета дарует генетическую память далеко не всем.

Да, существуют официальные Анналы, они почти правдивы. Но это «почти» таит в себе столько лжи.

К примеру, дело Спурия – одно из первых дел далекого пра-пра-пра… деда. В Анналах Спурий объявлен заговорщиком, покусившимся на власть патрициев, но только Корвинам известно, что бедняга Спурий искренне хотел помочь людям. Теперь этому почему-то никто не верит. Разумеется, Спурий был тщеславен, обожал, чтобы его благодарили, льстили в глаза, лебезили. Но этого ему хватало с избытком. Спурий никогда не рвался к власти. Пожалуй, он даже ее избегал, отказывался становиться кандидатом на должность, даже когда ему предлагали. Он отбил у пиратов корабль, груженный продуктами, и, вместо того чтобы продать добычу на бирже, практически все раздал жителям Нового Рима. Спурия убили, и род его был проклят лишь потому, что патрициям показалось, что его благодеяния могут пошатнуть их тогда еще нетвердую власть.