Олимпиец. Том III

Когда тот закончил, Глава Дома Лекс молчал. Молчал долго, секунд тридцать. А когда хотел ответить, осознал, что в трубке слышатся гудки.

Сын звонил, чтобы сообщить о произошедшем. Не попросить помощи, не спросить про свое будущее, квартиру или безопасность, в конце-то концов.

Гордиан покачал головой и провел пальцами по клавиатуре.

А еще его голос… Безэмоциональный и пустой, как у самой смерти. Парень определенно что-то задумал.

— Адриан, Адриан, Адриан, — постучал по столу указательным пальцем мужчина. — Что же ты будешь делать?

***

— Эй!

— Ты что творишь?

— Совсем спятил? Я тут стоял!

Я не обращал внимание на выкрики и продолжал медленно, ступенькой за ступенькой спускаться вниз. Темнота прохода постепенно отступала, сменяясь зеленоватой полупрозрачной дымкой, которая висела в воздухе где-то на уровне ног.

Наконец я добрался до места.

Передо мной расстилалась река. Настолько широкая и извилистая, что было абсолютно невозможно определить, где ее начало и где конец.

И по этой самой реке навстречу плыл перевозчик.

Сгубленная, закутанная в темный плащ фигура с мощным торсом и горящими зеленым глазами из-под капюшона.

— Плата! — прохрипело существо, как только ступило на берег, и протянуло вперёд сухощавую руку. — Плата!

Я достал из кармана пиджака свою счастливую золотую монету. Подкинул ее один раз в воздухе, привычно поцеловал на удачу и… перебросил ее прямо тому в ладонь.

Тот удивительно ловко ее поймал и, не проверяя, убрал в складки плаща, после чего равнодушно уставился на меня.

А если точнее на алый олимпийский венок с золистыми кончиками, который пылал на мой голове с той секунды, как я вступил на первую ступень вниз.

Перевозчик молчал.

Молчала и вереница душ, которых я обошел по пути сюда. И только один из них, лысоватый мужчина с призрачным ножом в спине удивленно прошептал: «Да кто ты такой, вообще?».

И к его удивлению, он получил ответ. Но не от меня.

Сгорбленная фигура отошла в сторону, указала на колыхающаяся на черных волнах деревянную лодку, а затем глубоко поклонилась.

— Наследник Аида. Добро пожаловать домой.

Глава 2. Паромщик реки Смерть

Пошарпанная деревянная лодка медленно скользила по водной глади. С потолка свисали сталактиты из туфа и синеватого камня, прозрачного и сверкающего, как стекло на солнце.

Всего через минуту, как мы отчалили от причала, потолок пещеры резко ушёл вверх, стены раздались в стороны, и река значительно прибавила в ширине.

У реки, кстати, было название.

Ахерон.

Что меня удивило, так я до последнего был уверен, что передо мной те самые легендарные воды Стикса, в которые добрая мамуля Ахиллеса окунала своего новорожденного ребеночка.

Кстати, мое мнение — затея с пяткой достаточно бредовая. Нет, правда. Ей что, было слишком сложно опустить до конца? Или привязать за веревку, в конце-то концов? Ну или уж действительно не было другого выхода, то почему именно пятка? Почему не мизинчик, например?

Хотя ладно, с местными сандалиями Ахилл бы умер один раз долбанувший ногой о тумбочку. С другой стороны, такая смерть точно бы вошла в легенды.

Так, что-то я отвлекся.

Стикс или, как ее еще называли, река Клятв в реальности лежала гораздо дальше и соединяла между собой Тартар и Луга Асфодель. Мрачная река для мрачных мест. В том же Элизиуме души могли искупаться в Лете, иначе известной как воды Забвения.

Из забавного.

Без понятия, если ли в местном аналоге Рая телевизор, но если есть… Это же какие перспективы. Можно глянуть любимый сериал, окунуться в былые пенящиеся воды Леты и быстренько его забыть. Чтобы с честной совестью и такой же памятью смотреть его с первой серии.

Очень удобно.

Кроме Ахерона, Леты и Стикса через Подземное Царство протекали еще две реки. Коцит — приток Стикса или Ледяной Плач, и впадающая в Ахерон огненная река Флегетон. Как мне рассказал паромщик — она действительно горела. Двадцать четыре на семь. И соваться туда он вообще никому не советовал.

Харон вообще оказался забавным дедком. Нужно было только привыкнуть к громадному черному веслу, которым он орудовал словно легкой тростинкой, да странному зеленому свечению глаз-фонариков.

И нет, под плащом у не был не череп. Вполне себе человеческое лицо. Просто тот старичок не любил его никому показывать, вот и скрывался все время под капюшоном.

Мое мнение — стеснялся залысины.

В общем, мы с ним душевно поболтали. Все равно пока плывешь на лодке — делать-то особо нечего. Километр вправо, километр влево — ни единой живой души. Только открытое водное пространство, да своды пещеры над головой.

Я задумчиво наблюдал, как Харон уверенными движениями весла направляет лодку среди потоков абсолютно черной воды и… подыхал от скуки. Честно говоря, от путешествия в долбанное царство мертвых окажется… Поэпичнее, что ли?

Из рта вырвался зевок.

— Сколько нам еще?

— Около… Часа, — прохрипел в ответ паромщик. — Мертвые… Не Любят… Спешки… Господин Адриан.