Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

В Германии у КСИ была вторая по величине секция после спортивной организации СССР (Carr 1964: 957). Однако после прихода к власти Гитлера спорт в этой стране был поставлен на службу новой власти. Уже в феврале 1933 г. начались гонения на все рабочие спортивные организации, как социал-демократические, так и коммунистические, была запрещена их деятельность, закрыты их периодические издания, а также арестованы их активные члены (Саралаев 1968: 64). Спорт в Германии был принудительно унифицирован, руководил им Немецкий Государственный совет, но вскоре и он был распущен, а во главе немецкого спортивного движения встал германский комиссар спорта национал-социалист Ганс фон Чаммер унд Остен (ГАРФ. Ф. Р7576. Оп. 2. Д. 175. Л. 146). Общий враг смог примирить непримиримых соперников, и поводом для этого стала Берлинская Олимпиада.

Вопреки существующему в научной литературе мнению, что Гитлер первоначально не проявлял интереса к Олимпиаде, последние исследования говорят об обратном. В марте 1933 г. состоялась встреча члена МОК от Германии Теодора Левальда с Гитлером при участии министра внутренних дел В. Фрика и министра пропаганды Й. Геббельса, на которой новый руководитель страны обещал всемерную поддержку Олимпийскому комитету. В Олимпиаде нацисты увидели уникальный шанс показать миру «новую Германию» (Белоусов, Ватлин, Стрелков 2016: 101; Майстрович 2013: 3). Это, правда, не означало, что между властями Германии и представителями МОК не возникало разногласий; так, например, накануне сессии МОК в Вене в 1933 г. А. де Байе-Латур направил обращение к немецким коллегам, где высказывал озабоченность тем, что подготовка Игр ведется чиновниками, а не общественными организациями, и, быть может, Берлину лучше снять свою кандидатуру, на что Гитлер ответил встречной угрозой провести собственную «немецкую Олимпиаду» (Белоусов, Ватлин, Стрелков 2016: 102). Подготовка игр велась под неусыпным контролем Гитлера, все – и сценарий, и спортивные объекты, и достижения немецких спортсменов – должно было соответствовать «арийскому духу», на это не жалели никаких средств, бюджет Олимпиады вырос с 5,5 до 100 млн. рейхсмарок, что импонировало членам МОК (Белоусов, Ватлин, Стрелков 2016: 103).

Советское руководство и Красный спортивный интернационал сразу же после запрещения проведения Берлинской Спартакиады 1931 г. приступили к организации Всемирной Спартакиады в Москве в 1933 г. (РГАСПИ. Ф. 537. Оп. 1. Д. 204). Она должна была стать грандиозным праздником пролетарского спорта, причем агитация велась с целью привлечь максимальное количество рабочих-спортсменов вне зависимости, к какой организации они принадлежали – буржуазной, социал-демократической или коммунистической. Московская Спартакиада должна была популяризовать достижения советского государства и особенно успехи первой пятилетки. Предполагалось, что в ней примут участие 50 тыс. человек (вместе с участниками массовых шествий и представлений), причем 2000 спортсменов должны были приехать из-за границы (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 25. Д. 221. Л. 135п–136). Параллельно с этим для привлечения в свои ряды КСИ ввел международный значок «Готов к пролетарской классовой борьбе». Сдача нормативов для его получения должна была способствовать политическому воспитанию рабочих-спортсменов и подтверждать их всестороннюю физическую подготовку. Получить его мог любой человек, вне зависимости от принадлежности к той или иной организации, надо было только пройти практические испытания (подача первой помощи, бег и езда на велосипеде на длинные дистанции, плавание, метание копья, диска, мяча, прыжки в воду с трамплина и др.) и сдать экзамены на знание политической обстановки в мире (ГАРФ. ФР7576. Оп. 2. Д. 141. Л. 5–6). Однако ни подготовка Спартакиады в Москве, ни значок «Готов к пролетарской классовой борьбе» не усилили позиции КСИ в мире. Идея классовой борьбы не вдохновляла миллионы, к тому же ощущалась острая нехватка денег, без которых осуществить планы советского руководства, стоявшего за КСИ, никак не получалось (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 25. Д. 221. Л. 8). Сначала пришлось перенести сроки Спартакиады с 1933 на 1934 г., а потом и вообще отказаться от этой идеи. Зато набирало обороты движение, протестующее против проведения Олимпийских игр в Берлине. Тогда у советского руководства и возникла идея провести грандиозный антифашистский праздник спорта. Идея Народного фронта, еще не воплощенная в жизнь, но уже витавшая в воздухе, давала значительно больше возможностей для создания положительного образа коммунистического движения как борца за мир, т. к. общий враг, как известно, объединяет.