Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

13. Говорят, что пятиборье для мальчиков[205] было введено на 38-й Олимпиаде[206]. Победил тогда лакедемонянин Эвтелид, а до этого в Олимпии мальчики в этих состязаниях еще не выступали. Победителем же в беге среди мальчиков на 46-й Олимпиаде[207] (ибо тогда впервые был введен этот вид состязаний) был красивый юноша Полиместор из Милета, бегавший быстрее зайца[208]. Кулачный бой для мальчиков, как утверждают некоторые, впервые был введен на 41-й Олимпиаде[209], а победу одержал Филет из Сибариса. Другие же говорят, что этот вид состязаний был введен на 60-й Олимпиаде[210] и что победил Креон с острова Кеос. Говорят, что на 65-й Олимпиаде[211] первым в беге с оружием оказался Дамарет, как мне кажется, житель города Гереи. На 145-й Олимпиаде[212] мальчиков стали допускать к состязаниям по панкратию. Я не знаю, почему этот вид спорта, уже давно почитаемый у других народов, был включен в программу состязаний так поздно. Эта дисциплина была введена на поздних Олимпиадах, когда награды стали получать египетские атлеты. И эта победа была действительно выиграна египтянами. Был назван город Навкратис, а победил египтянин Федим[213]. Мне кажется, что эти дисциплины не были бы таким образом одна за другой введены в состязания, и никогда ни элейцы, ни все греки этим бы серьезно не занимались, если бы гимнастика сама не увлекалась и не занималась этим. Ибо эти победы атлетов относятся к тренерам не меньше, чем к самим атлетам.

14. Итак, чем же нужно считать гимнастику? Ничем иным, как наукой, состоящей из медицины и искусства гимнастической борьбы, причем наукой более емкой, чем просто гимнастическая борьба, но являющейся всего лишь частью медицины. Сейчас я поясню, какое отношение гимнастика имеет к каждой из этих наук. Преподаватель гимнастики показывает, какие существуют виды борьбы, определяя время, меру и степень наносимых ударов, чтобы или защищаться самому, или нападать на того, кто защищается. И тренер обучает атлетов, еще не знающих всего этого. Но существуют ситуации, когда нужно самому предпринимать решительные действия в борьбе или в панкратии, чтобы либо избежать превосходства соперников, либо преодолеть его. Но тренер всего этого не знал бы, если бы только не владел искусством преподавателя гимнастики. В этом отношении обе науки одинаковы. А вот поднять настроение и убрать чрезмерные сложности, и сгладить шероховатости, и что-то улучшить или изменить, или придать силу – это находится в сфере гимнастики. Преподаватель гимнастики этого или не знает, или, если бы даже и знал, плохо использовал бы это в отношении юношей, доказывая свободу чистой крови. Гимнастика, таким образом, более совершенна, чем наука, о которой мы только что говорили. С искусством же врачевания она сходна в следующем: болезни, которые мы называем катаром, водянкой и чахоткой, а также священную болезнь[214] врачи могут приостановить, или наливая что-то, или промывая, или накладывая мази; гимнастика же их останавливает самим образом жизни и растиранием. Но если что-то повреждено, если получена рана, если померк свет в глазах, если кто-то поскользнулся, надо обращаться к врачам, ибо здесь гимнастика не поможет.

15. Исходя из вышесказанного, я полагаю, что показал, какое отношение имеет гимнастика к каждой из двух наук. Но мне кажется, что я вижу еще и следующее: один и тот же человек не может знать одновременно все аспекты медицины, но кто-то разбирается в переломах, кто-то – в лихорадке, кто-то – в глазных болезнях, кто-то – в легочных заболеваниях. И хотя в медицине важно хорошо разбираться даже и в малом, медики говорят, что знают все. Про гимнастику же такого никто не скажет, ибо разбирающийся в беге не может знать всего о борьбе или о панкратии, а занимающийся тяжелой атлетикой слаб в других дисциплинах.

16. Вот из этого состоит гимнастика. А предназначение ее – вырастить человека, способного состязаться в борьбе и в кулачном бою, и хорошо бегать; ибо ни одна из этих дисциплин не могла бы существовать, если бы ранее не существовала та, благодаря которой все они появились. И как железо и медь – начало кузнечного дела, земля – начало земледелия, а существование моря – начало мореходства, также давайте считать, что и гимнастика близка человеку и тесно связана с ним. И как говорится в одном произведении, гимнастики еще не было, а Прометей уже был; он был первым, кто сам стал заниматься гимнастикой, а Гермес, в свою очередь, – обучать других, и был очень доволен своей деятельностью, и первая школа по обучению искусству борьбы принадлежала Гермесу[215]. А создания Прометея (они-то и были людьми), тренируясь в грязи, из которой они были созданы, знали, что были созданы Прометеем[216], ибо гимнастика сделала их тела спортивными и гибкими.