Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

Когда на Ипподром пришел однажды император Юстин I (518–527 гг.), который из-за преклонных лет появлялся там нечасто, «факции скандировали запросы на танцоров. Зеленые призывали Карамалла, Голубые – некоего Порфирия из Александрии, а Красные и Белые – своих любимцев. Император предоставил каждой факции, что она просила. После этого они бросились со своими плащами через город и Ипподром и маршировали в праздновании почти через весь город. Члены факций объединились и таскали некоторых из сброда и бросали их в море» (Malalas. Chron. XVII.7).

Весьма популярными артистическими жанрами были пантомима и клоунада. Очень часто актеры этих жанров входили в состав цирковых партий (так называемые клакеры). Они заводили толпу аплодисментами и криками во время гонок, а в перерывах разыгрывали интермедии и сценки преимущественно сатирического характера. Основными источниками наших сведений о мимах Ипподрома являются изображения на вышеупомянутых консульских диптихах (Диль 1908: 461–462, рис. 150, 151).

Еще одной формой развлечения публики между заездами были выступления акробатов. Наиболее экстремальными были трюки, которые выполнялись ими на тросах, натянутых над ареной, трибунами и беговыми дорожками. Вот что писал об увеселениях подобного рода в правление Андроника I Комнина (1183–1185 гг.) Никита Хониат: «…Андроник занялся зрелищами и конскими скачками, так как время было летнее. Однажды обрушились некоторые из смежных с царским седалищем перил и задавили около шести человек. Бывший в театре народ пришел по этому случаю в страшное смятение. Андроник… еще немного помедлил и дождался окончания конской скачки и гимнастической борьбы, но решительно отказался от дальнейших представлений, когда зрителей забавляли удальцы, взбиравшиеся вверх по веревкам и плясавшие на высоко протянутом, небольшом и тонком канате…» (Nic. Choniat. Hist. I.368–369).

Однажды попытка потешить толпу на Ипподроме демонстрацией военных учений окончилась трагично. Это произошло в правление воинственного императора Никифора I Фоки (963–969 гг.): «…Сам [Никифор] отправился в театр и сел наблюдать за проводимыми конскими ристаниями. Он приказал бывшим при нем воинам сойти на арену, разбиться на противостоящие отряды, обнажить мечи и шутя наступать друг на друга, упражняясь таким образом в военном искусстве. Но жители Византия были незнакомы с военным делом. Их ослепил блеск мечей, напугал лязгающий натиск устремившихся друг на друга воинов; пораженные необычным зрелищем, они ринулись из театра и побежали по домам. Вследствие давки и беспорядочного бегства немало их погибло, многие были жалким образом растоптаны и задушены» (Leo Diacon. Hist. IV.6. Пер. М. М. Копыленко).

Трансформация травли зверей на арене

В 498 г. император Анастасий I запретил бои с дикими животными (Византийский словарь 2011: 82–83), которые часто приводили к смерти и животного, и человека, с ним сражавшегося. Однако отказаться от зрелищ с участием зверей публика была не готова.

Армянский историк VII в. Себеос донес до нас историю о том, как древнеримская казнь в виде травли дикими зверями безоружного человека была применена на арене Кинегия спустя почти столетие после указа Анастасия – в 584 г. За мятеж против императора Маврикия (582–602 гг.) и тайные сношения с персами (злейшими врагами империи) к этому виду казни был приговорен знаменитый армянский полководец Смбат Багратуни и семь его сторонников. Далее предоставим слово хронисту: «Его (Смбата. – Авт.) раздели, оставив лишь штаны до колен, и бросили на арену в качестве добычи для диких зверей. Против него выпустили медведя, и когда медведь напал на него, он громко закричал, побежал на медведя, ударил его кулаком в лоб и убил его на месте. Тогда они выпустили против него быка. Но он ухватился за бычьи рога… громко закричал… и когда бык устал от борьбы, он свернул ему шею и сломал оба рога на голове. Теряя силы, бык отступил и бросился наутек. Но он побежал за ним, схватил за хвост и одно из копыт. Он вырвал копыто, и оно осталось в его руке. Бык убежал от него без копыта. В третий раз против него выпустили льва. И когда лев напал на него, он, с Божией помощью, схватил льва за ухо и взобрался на него. Затем, схватив льва за горло, он задушил и лишил его жизни. Огромная толпа [зрителей] взревела и стала просить царя о милости. Устав от борьбы, он уселся на мертвого льва, чтобы немного отдохнуть. Тогда царица пала к ногам царя и умоляла помиловать его, ведь прежде этот человек был дорог царю и его жене, и они называли его своим приемным сыном. Царь был поражен его силой и выносливостью. Внимая мольбам своей жены и придворных, он даровал ему милость» (Sebeos. Hist. XX. Пер. авт.).