Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

Л. Мастенбрук в своей недавней работе, посвященной обнаженным мужским скульптурам в искусстве Римской империи, справедливо, на наш взгляд, написала, что «мальчики» «были поставлены друг напротив друга с целью создать впечатление, словно бы они играют или соревнуются» (Mastenbroek 2012: 31). Вид спорта при этом не уточняется, но очевидно, что, если бы «мальчики» соревновались в беге, они стояли бы не напротив друг друга, а рядом и смотрели бы в одном направлении. Стоит упомянуть также мнение П. Цанкера, автора недавней обобщающей работы о римском искусстве, который считает, что в убранство перистиля «Виллы папирусов» не была заложена какая-то особая программа, за исключением простого стремления наполнить перистиль репликами греческой культуры. В частности, статуи атлетов, по мнению П. Цанкера, «напоминали зрителю о греческой культуре совершенствования тела». Вопрос о том, каким именно видом спорта занимаются атлеты, он не ставит (Zanker 2010: 15–20). Однако, по нашему мнению, слабая мускулатура подростков делает их столь же плохими символами греческой атлетики, как и римских доблестей.

Многие авторы, пишущие о перистиле «Виллы папирусов», где стояли «мальчики», указывают на его сходство с гимнасием, проявляющееся как в его планировке, напоминающей палестру, так и в наборе скульптур, типичном для эллинистических гимнасиев (Mielsch 1987: 100; Warden, Romano 1994: 244; Lo Piano 2017: 44). Данное сходство не уникально: Г. Мильш (Mielsch 1987: 98) указывает на то, что участок, уподобленный гимнасию, имелся и на тускуланской вилле Цицерона. Этот последний в одном из писем к Аттику (Att. I.6.3) напрямую просит купить в Афинах статуи для его виллы с тем расчетом, чтобы они выглядели уместными в палестре и гимнасии, и добавляет, что сам пишет письмо именно в таком месте (очевидно, палестре или «гимнасии»), которое как бы напоминает ему о необходимости подобного заказа. При этом письмо отправлено с тускуланской виллы. По-видимому, речь идет об участке виллы, убранство которого должно было вызывать ассоциации с гимнасием, и этот участок, несомненно, был аналогичен тому перистилю «Виллы папирусов», где располагались «мальчики». В письме к Марку Фадию Галлу (Fam. VII.23.2) Цицерон еще более ясно пишет о том, что он покупает статуи, которые смогут придать части его палестры сходство с гимнасиями (ad similitudinem gymnasiorum exornent mihi in palaestra locum). В других письмах к Аттику Цицерон называет этот «гимнасий» также Академией (Att. I.4.3; I.9.2), а в «Тускуланских беседах» (Tusc. II.9) делает эту Академию местом, где происходит одна из его философских бесед с друзьями. Позднее «Ликей», «Академия» и даже «Stoa Poikile» появятся также на вилле Адриана в Тиволи (SHA. Hadr. XXVI.5). По-видимому, подобные «гимнасии» были достаточно типичны для вилл знатных римлян.

Г. Мильш объясняет данную имитацию гимнасиев тем, что имелись в виду собственно не гимнасии, а платоновская Академия (Mielsch 1987: 98), но это представляется нам натяжкой, поскольку тот же Цицерон постоянно пишет об уподоблении именно гимнасию. Более убедительной представляется версия А. Ло Пьяно, согласно которой, превращая сад загородной виллы в подобие гимнасия, ее владелец подчеркивал, что его досуг (otium) на вилле посвящен физическому и духовному самосовершенствованию, подобному саморазвитию детей во время учебы в гимнасии, а не представляет собой праздное времяпрепровождение среди роскоши, осуждаемое римскими моралистами (Lo Piano 2017: 75–76). Мы со своей стороны напомним, что поговорка «век живи – век учись» имеет римское происхождение и изначально является изречением Сенеки, причем едва ли воспитатель Нерона был одинок среди римлян в таком понимании жизни. В случае с «Виллой папирусов» это могло, по мнению А. Ло Пьяно, быть дополнительно усилено учением философа Филодема из Гадары, которым, судя по содержимому библиотеки виллы, увлекался ее владелец. Филодем советует даже на досуге «делать что-либо стоящее и полезное, или совещаться, или заниматься атлетическими тренировками» (Lo Piano 2017: 43; Murray 1965: 167), одним словом, проводить время с пользой, причем как для ума, так и для тела. Гимнасии же, напомним, были одновременно центрами как интеллектуального, так и атлетического воспитания.