Оливер Твист

— Она не произнесла больше ни слова, — продолжала кастелянша, повидимому ничуть не встревоженная (чего далеко нельзя было сказать про мистера Бембля) бѣшенствомъ страннаго человѣка:- но она вцѣпилась въ мое платье полузажатой рукой. Видя, что она мертва, я разжала ея пальцы: въ нихъ оказался грязный клочекъ бумаги…

— Содержавшій?… — произнесъ Монксъ, протягивая руку.

— Ничего не содержавшій, — отвѣтила женщина:- это была ломбардная квитанція.

— На какую вещь? — спросилъ Монксъ.

— Скажу въ свое время. Я думаю, что она нѣкоторое время хранила драгоцѣнность, разсчитывая найти ей лучшее примѣненіе, а затѣмъ заложила ее и сберегала кое какъ деньги, чтобы изъ года въ годъ уплачивать проценты и удержать вещь за собою, имѣя возможность выкупить ее, если представится случай. Но она такъ и не дождалась этого и, какъ я вамъ сказала, умерла съ истрепаннымъ и измятымъ клочкомъ бумаги въ рукѣ. Черезъ два дня истекалъ срокъ. Я рѣшила тоже, что когда нибудь можетъ представиться счастливый случай, и выкупила вещь.

— Гдѣ же она? — съ живостью спросилъ Монксъ.

— Вотъ, — отвѣтила она и, какъ бы радуясь избавленно отъ тягостнаго предмета, быстро бросила на столъ небольшой кошелекъ изъ козловой кожи, едва достаточный, чтобы вмѣстить часы; Монксъ схватилъ его и открылъ трясущимися руками. Внутри оказался маленькій золотой медальонъ, въ которомъ лежали два локона волосъ и простое обручальное кольцо, тоже изъ золота.

— На внутренней сторонѣ его выгравировано слово «Агнеса», послѣ котораго оставлено пустое мѣсто для фамиліи, — сказала женщина:- потомъ слѣдуетъ число, указывающее приблизительно за годъ до рожденія ребенка — объ этомъ я справилась.

— И это все? — спросилъ Монксъ послѣ внимательнаго и нервнаго осмотра содержимаго кошелька.

— Все, — отвѣтила женщина…

Мистеръ Бембль перевелъ духъ, повидимому, радуясь, что дѣло покончено и не поднимается вопросъ объ отобраніи двадцати пяти фунтовъ, и теперь онъ осмѣлился даже вытереть потъ, безпрепятственно стекавшій по его носу во время предшествовавшаго разговора.

— Я ничего въ этой исторіи не знаю, кромѣ того, о чемъ могу догадываться, — сказала его жена, обратившись къ Монксу послѣ короткаго молчанія:- и мнѣ ничего не нужно знать — это безопаснѣе. Но могу я вамъ задать два вопроса?

— Можете, — произнесъ Монксъ съ нѣкоторымъ удивленіемъ:- но отвѣчу ли я — это другой вопросъ.

— Что вмѣстѣ составитъ три вопроса, — вставилъ шутливое словцо мистеръ Бембль.

— То ли это, что вы разсчитывали отъ меня получить? — спросила кастелянша.

— Да, — отвѣтилъ Монксъ. — Другой вопросъ?

— Что вы съ этимъ сдѣлаете? Не можетъ ли это быть использовано во вредъ мнѣ?

— Нѣтъ, — возразилъ Монксъ:- ни вамъ, ни мнѣ, это никогда не принесетъ вреда. Смотрите сюда! Только не подвигайтесь ни на шагъ впередъ, если дорожите жизнью.

Съ этими словами онъ вдругъ отодвинулъ столъ въ сторону и, взявшись за желѣзное кольцо, виднѣвшееся на полу, откинулъ дверь большого люка, который разверзся какъ разъ у ногъ мистера Бембля, заставивъ этого джентльмена стремительно отступить на нѣсколько шаговъ.

— Посмотрите внизъ, — сказалъ Монксъ, спуская фонарь въ зіяющее отверстіе. — Не бойтесь. Я безъ хлопотъ могъ бы спровадить васъ туда, когда вы еще сидѣли на мѣстахъ, — если бы это входило въ мои разсчеты.

Ободренная этимъ кастелянша подступила къ краю колодца — и даже самъ мистеръ Бембль, подстрекаемый любопытствомъ, осмѣлился сдѣлать то же самое. Мутный потокъ, вздувшись отъ сильнаго ливня, шумно стремился внизу, и всѣ другіе звуки заглушались ропотомъ воды, бурно крутившейся, разбиваясь о зеленыя покрытыя тиной сваи. Когда то тамъ была мельница; водяная стремнина, пѣнясь и дробясь о полусгнившіе столбы и остатки колесъ, казалось, съ возобновленной яростью мчалась впередъ, миновавъ препятствія, которыя тщетно пытались сдержать ея бѣшеное теченіе.

— Если бросить туда человѣка, гдѣ онъ будетъ завтра утромъ? — сказалъ Монксъ, раскачивая фонарь въ мрачномъ колодцѣ.

— Въ двѣнадцати миляхъ отсюда и при томъ онъ будетъ изорванъ въ клочки, — отвѣтилъ мистеръ Бембль, отшатываясь при одной мысли объ этомъ.

Монксъ досталъ кожаный мѣшечекъ изъ за пазухи, куда онъ торопливо сунулъ его, и, привязавъ къ нему свинцовый грузъ, составлявшій часть блока и валявшійся на полу, бросилъ его въ потокъ. Маленькій предметъ полетѣлъ отвѣсно, какъ игральная кость судьбы, съ едва замѣтнымъ всплескомъ разсѣкъ воду и исчезъ.

Всѣ трое переглянулись и вздохнули съ видимымъ облегченіемъ.

— Готово! — сказалъ Монксъ закрывая подъемную дверь, которая тяжело упала на прежнее мѣсто. — Если волны, какъ говорится въ книгахъ, всегда отдаютъ своихъ мертвецовъ, то онѣ оставляютъ себѣ серебро и золото, оставятъ и эти побрякушки. Намъ больше не о чемъ говорить, и мы можемъ прервать нашу пріятную компанію.

— Разумѣстся, — съ живостью подхватилъ мистеръ Бембль.

— Будете ли вы держать языкъ за зубами, а? — спросилъ Монксъ, грозно взглянувъ на него. — За вашу жену я не боюсь.