Оливер Твист

— Ну? — спросилъ еврей, придвигая стулъ.

Мистеръ Крекить остановился, отпилъ глотокъ изъ стакана и заявилъ, что джинъ превосходенъ. Затѣмъ поставивъ свои ноги на нижнюю доску, чтобы сапоги были передъ его глазами, продолжалъ:

— Во первыхъ, Феги, гдѣ Билъ?

— Какъ! — крикнулъ еврей, вскакивая со стула.

— Какъ, ты ничего не знаешь о немъ? — сказалъ Toби, блѣднѣя.

— Гдѣ же мнѣ знать! — крикнулъ еврей, бѣшено топая ногами. — Гдѣ они? Сайксъ и мальчикъ! Гдѣ они? Гдѣ они были? Гдѣ они скрываются? Почему ихъ нѣтъ здѣсь?

— Дѣло не выгорѣло, — сказалъ Тоби.

— Знаю, — отвѣчалъ еврей, вытаскивая газету изъ кармана и указывая на нее. — Дальше?

— Они стрѣляли и ранили мальчика. Мы бѣжали черезъ поле съ нимъ вмѣстѣ… напрямикъ, какъ вороны летятъ… черезъ изгороди и канавы. Они гнались за нами. Чортъ возьми! Все кругомъ проснулось… и собакъ пустили на насъ.

— Мальчикъ?…

— Билль несъ его на спинѣ и летѣлъ, какъ вихрь. Мы остановились, чтобы нести его вдвоемъ… Смотримъ, голова виситъ и весь холодный. Они гнались по пятамъ нашимъ… Каждый за себя и каждому хочется избѣжать висѣлицы. Мы оставили мальчишку въ канавѣ… Живой онъ былъ или мертвый, не знаю.

Еврей не слушалъ больше. Онъ громко вскрикнулъ, вцѣпился руками въ волосы и бросился вонъ изъ комнаты и… изъ дому.

XXVI. На сцену появляется новое таинственное лицо. Рѣчь идетъ о многомъ, что тѣсно связано съ исторіей Оливера

Только дойдя до угла улицы, уяснилъ себѣ старикъ значеніе того, что ему сообщилъ Тоби Крекитъ. Но шага своего онъ не умѣрилъ, а шелъ также быстро и съ тѣмъ же растеряннымъ видомъ, пока ѣхавшій навстрѣчу экипажъ и крикъ прохожихъ, видѣвшихъ какой опасности онъ подвергался, не привели его въ себя и не заставили его перейти на тротуаръ. Стараясь по возможности избѣгать главныхъ улицъ, онъ шелъ все время по переулкамъ и темнымъ проходамъ, пока не добрался до Сноу-Гилля. Здѣсь онъ пошелъ еще быстрѣе и вышелъ наконецъ въ одинъ изъ дворовъ, гдѣ почувствовалъ себя въ своей собственной стихіи и, вздохнувъ свободнѣе, двинулся дальше обыкновенной походкой.

Вблизи того мѣста, гдѣ скрещиваются Сноу-Гилль и Хольборнъ-Гилль, начинается по правую руку, если идти отъ Сити, узкій и темный проходъ, ведущій къ Сафронъ-Гиллю. Въ грязныхъ лавкахъ этого прохода вы увидите громадные связки бывшихъ уже въ употребленіи шелковыхъ носовыхъ платковъ всевозможныхъ размѣровъ и рисунковъ, потому что здѣсь живутъ торговцы, которые добываютъ ихъ изъ лучшихъ кармановъ. Сотни этихъ платковъ висятъ за окнами и болтаются на дверяхъ, а полки въ лавкахъ сплошь завалены ими. Какъ ни ограничено мѣсто, занимаемое Фильдъ-Леномъ, но здѣсь вы найдете и парикмахера, и кофейную, и пивную, и лавку жареной рыбы. Это въ буквальномъ смыслѣ слава торговая колонія, мѣсто склада краденныхъ вещей, куда появляются, начиная съ ранняго утра, молчаливые продавцы, которые ведутъ переговоры въ заднихъ комнатахъ, и такъ же крадучись уходятъ оттуда, какъ и пришли. Здѣсь царство торговцевъ старымъ платьемъ, башмаками и всевозможной ветошью; здѣсь склады стараго желѣза и костей, остатковъ шерстяныхъ матерій и полотна, которые ржавѣютъ и гніютъ въ темныхъ и сырыхъ подвалахъ.

Сюда то и направилъ свои шаги еврей. Онъ, повидимому, быль хорошо извѣстенъ блѣднымъ гражданамъ этого переулка, потому, что всѣ почти покупатели и торговцы дружески раскланивались съ нимъ, когда онъ проходилъ. Онъ отвѣчалъ тѣмъ же на всѣ эти привѣтствія, но ни съ кѣмъ не заговорилъ до тѣхъ поръ, пока не добрался до самаго конца прохода, гдѣ остановился подлѣ торговца необыкновенно маленькаго роста, который сидѣлъ у дверей своей лавки на маленькомъ дѣтскомъ креслѣ и курилъ трубку.

— Взглянешь на васъ, мистеръ Феджинъ, и болѣзни глазъ, какъ не бывало, — сказалъ этотъ почтенный торговецъ, освѣдомившись о здоровьѣ еврея.

— По сосѣдству было нѣсколько жарковато, Лайвели, — сказалъ еврей, поднявъ брови и скрестивъ руки на плечахъ.

— Слышалъ я уже объ этомъ разъ или два, — отвѣчалъ торговецъ, — но скоро все тамъ остынетъ снова, какъ вы думаете?

Феджинъ утвердительно кивнулъ головой. Указавъ по направленію Сафронъ-Гиля, онъ спросилъ, будетъ ли тамъ кто нибудь сегодня вечеромъ?

— Въ трактирѣ «Калѣкъ»? — спросилъ торговецъ. Еврей кивнулъ головой.

— Погодите, — сказалъ торговецъ задумываясь за минуту. — Да, съ полдюжины отправились туда, насколько мнѣ извѣстно. Не думаю только, чтобы пріятель вашъ былъ тамъ.

— Сайкса, пожалуй, нѣтъ? — спросилъ еврей.

— Non istwentus, какъ говорятъ законники, — сказалъ маленькій человѣкъ, покачивая головой и съ необыкновенно хитрымъ выраженіемъ лица. — Не достали ли чего нибудь для меня?

— Ничего, — сказалъ еврей, — направляясь дальше.

— Вы въ трактиръ «Калѣкъ», Феджинъ? — крикнулъ ему торговецъ въ догонку. — И я не прочь съ вами.