Оливер Твист

Оливеръ вспыхнулъ и дыханіе его ускорилось; въ углахъ рта и у ноздрей появилось нервное подергиваніе, — то былъ, по мннію мистера Клейполя, врнымъ признакомъ жестокаго приступа плача. Это побудило его продолжать начатое.

— Отчего же она умерла? — спросилъ онъ.

— Отъ разбитаго сердца, — какъ говорили мн наши старыя сидлки, — отвчалъ Оливеръ, говоря какъ бы про себя и не думая о Ноэ. — Мн кажется, я знаю, что значитъ умереть отъ разбитаго сердца.

— Толи-роли, лоли, лоли, фоли-роли, — заплъ Ноэ, замтивъ слезу, скатившуюся по щек Оливера. — О чемъ-же ты это хнычешь?

— Не изъ за того, что вы говорите, — отвчалъ Оливеръ, поспшно отирая слезу, — не думайте этого, пожалуйста!

— Эге, не изъ-за меня! — передразнилъ его Ноэ.

— Нтъ, но изъ-за васъ, — рзко оборвалъ его Оливеръ. — Довольно! Не смйте ничего больше говорить о ней. Лучше не говорите!

— Лучше не говорить! — воскликнулъ Ноэ. — Такъ-съ! Лучше не говорить! Не будь такимъ безстыднымъ, отродье! Твоя мать! Ночная красотка была она, вотъ что! О, господи!

Ноэ выразительно кивнулъ головой и поднялъ кверху свой красный носъ, считая это наиболе подходящимъ дйствіемъ для даннаго случая.

— Знаешь ли ты, нищенское отродье, — продолжалъ Ноэ, которому молчаніе Оливера придавало все больше и больше смлости. — Знаешь ли, нищенское отродье, — продолжалъ онъ съ оттнкомъ притворной жалости, — теперь этому никто не поможетъ и теб даже не помочь! мн очень жаль тебя и, я увренъ, всмъ, ршительно всмъ жаль тебя. Да вдь ты и самъ прекрасно знаешь, что твоя мать была ни боле, не мене, какъ настоящая уличная потаскуха.

— Что вы сказали? — спросилъ Оливеръ, быстро обернувшись.

— Настоящая уличная потаскуха, нищенское отродье, вотъ что! — отвчалъ Ноэ совершенно спокойно. — А потому, нищенское отродье, хорошо она сдлала, что умерла, иначе ее или заперли бы въ смирительный домъ въ Лондон, или бы сосали на каторгу, или повсили.

Слова эти довели Оливера до бшенства; кровь бросилась ему въ голову и онъ, вскочивъ съ мста, опрокинулъ столъ и стулъ, схватилъ Ноэ за горло, тряхнулъ его такъ, что у него зубы застучали и, собравъ вс силы свои, нанесъ ему тяжелый ударъ, моментально свалившій его на полъ.

Вотъ что сдлало жестокое обращеніе съ этимъ, еще минуту тому назадъ спокойнымъ, кроткимъ и безобиднымъ созданіемъ! Но духъ его не могъ нe возмутиться; жестокое оскорбленіе, нанесенное его матери зажгло огнемъ всю его кровь. Грудь его тяжело поднималась. Онъ стоялъ, вытянувшись во весь ростъ, глаза его сверкали и искрились, вся фигура его измнилась, когда онъ гнвно смотрлъ на своего трусливаго мучителя, лежавшаго теперь у его ногъ.

— Онъ убьетъ меня! — оралъ во все горло Ноэ. — Шарлота! Миссисъ! Новый мальчикъ хочетъ убить меня! Помогите! Помогите! Оливеръ сошелъ съ ума! Шар… лота!

Крики Ноэ были услышаны, на нихъ отвчала громкимъ крикомъ Шарлота и еще боле громкимъ мистриссъ Соуэрберри; первая влетла въ кухню изъ боковой двери, тогда какъ вторая стояла на лстниц до тхъ поръ, пока не уврилась, что жизни ея ничто не угрожаетъ, если она сойдетъ внизъ.

— Ахъ, ты негодяй! — кричала Шарлота, схвативъ Оливера за шиворотъ съ такою силою, съ какою можетъ схватить здоровый мужчина. — Ахъ ты неблагодарное, злое, гадкое созданіе! — И останавливаясь чуть ли не на каждомъ слог, Шарлота наносила Оливеру ударъ за ударомъ, сопровождая каждый вскрикиваніемъ къ общему удовольствію всей компаніи.

Надо полагать, что кулакъ Шарлоты былъ не особенно тяжелъ, такъ какъ мистриссъ Соуэрберри, думая, вроятно, что онъ не въ состояніи усмирить безуміе Оливера, влетла въ свою очередь въ кухню и, схвативъ мальчика одной рукой, принялась царапать ему лицо другой. Видя, что дло принимаетъ вполн благопріятный оборотъ, Ноэ вскочилъ на ноги и принялся дубасить Оливера по спин.

Оживленная гимнастика длилась довольно долго. Когда, наконецъ, вс трое устали такъ, что ужъ не въ состояніи были больше ни бить, ни царапать, то потащили Оливера, который продолжалъ кричать и защищаться, не испытывая ни малйшаго страха, въ темный подвалъ и заперли его тамъ. По окончаніи расправы мистриссъ Соуэрберри упала въ кресло и залилась слезами.

— Ахъ, Богъ мой, она умираетъ! — воскликнула Шарлота. — Стаканъ воды, голубчикъ Ноэ! Скорй!

— О, Шарлота, — сказала мистриссъ Соуэрберри, говоря задыхающимся и еле слышнымъ голосомъ посл того, какъ Ноэ облилъ ей голову и плечи изряднымъ количествомъ воды. — О, Шарлота, какое счастье что насъ всхъ не убили въ постели!

— Да, большое счастье, ма'амъ, — отвчала Шарлота. — Надюсь, что это будетъ хорошимъ урокомъ хозяину, чтобы онъ не бралъ больше этихъ ужасныхъ созданій, которыя съ самой колыбели своей предназначены быть убійцами и грабителями. Бдняжка Ноэ! Онъ бы наврное былъ убитъ, ма'амъ, не приди я во время.

— Бдняжечка! — сказала мистриссъ Соуэрберри, съ состраданіемъ глядя на Ноэ.

Ноэ, жилетныя пуговицы котораго были наравн съ верхушкой головы Оливера принялся изъ всей силы тереть себ глаза кулаками, пока произносились эти сожалнія о немъ и пока ему не удалось выжать нсколько слезинокъ. Онъ даже въ конц концовъ началъ всхлипывать.