Оливер Твист

Кончивъ крайне любезную рчь свою, Сайксъ безъ церемоніи выхватилъ билетъ у еврея и, равнодушно взглянувъ ему въ глаза, сложилъ билетъ и спряталъ его внутрь своего шейнаго платка.

— Это по справедливости намъ за вс хлопоты наши, — сказалъ онъ;- за нихъ, собственно говоря, слдовало бы получить вдвое. Книги можешь оставить себ и читать ихъ, есть желаешь. А не хочешь, такъ продай.

— Очень интересно! Очень! — сказалъ Чарли Бетсъ, кривляяся на разные лады и длая видъ, что читаетъ одну изъ книгъ, — написано прекрасно, не правда-ли, Оливеръ?

Растерянный взглядъ, брошенный Оливеромъ на своихъ мучителей, вызвалъ новый припадокъ еще боле шумнаго экстаза у веселаго мистера Бетси, одареннаго талантомъ видть все въ забавномъ свт.

— Он принадлежатъ старому джентльмену, — сказалъ Оливеръ, ломая руки, — доброму, великодушному, старому джентльмену, который взялъ меня къ себ въ домъ и ухаживалъ за мной, когда я чуть не умеръ отъ горячки! О, пожалуйста, отошлите ихъ ему назадъ, отошлите книги и деньги! Держите меня здсь, пока я живъ, но, пожалуйста, отошлите ихъ ему назадъ. Онъ подумаетъ, что я укралъ ихъ… И старая леди… и вс, которые были такъ добры ко мн… подумаютъ, что я укралъ ихъ! О, сжальтесь надо мною и отошлите ихъ ему!

Съ этими словами, который сказаны были со всею силою глубочайшаго горя, Оливеръ упалъ на колни къ ногамъ еврея и съ отчаяніемъ ломалъ руки.

— Мальчикъ правъ, — сказалъ Феджинъ, сурово оглядываясь кругомъ и морща свои мохнатыя брови, — ты правъ, Оливеръ, правъ! Они подумаютъ, что ты укралъ ихъ. Ха, ха! — захохоталъ онъ, потирая себ руки. — Лучше этого ничего не придумать… Въ самое время угадали!

— Разумется, — отвчалъ Сайксъ. — Я сразу подумалъ объ этомъ, какъ только увидлъ его въ Клеркенуэлл съ книгами подъ рукой. Все вышло, какъ нельзя лучше. Это наврное нжносердечные пвцы псалмовъ; иначе они не взяли бы его къ себ. Они, конечно, не посмютъ розыскивать его, изъ боязни, что имъ придется обвинять его, а потому онъ здсь въ полной безопасности.

Оливеръ переводилъ взоръ съ одного на другого, прислушиваясь къ тому, что они говорили; видъ у него былъ совсмъ растерянный и онъ съ трудомъ понималъ, что происходитъ кругомъ. Услышавъ заключительныя слова Билля Сайкса, онъ вдругъ вскочилъ на ноги и, какъ безумный, бросился вонъ изъ комнаты, испуская громкіе крики о помощи, которые пронеслись громкимъ эхомъ по всему старому дому.

— Держи собаку, Билль! — крикнула Нанси, подбгая къ двери и запирая ее вслдъ за евреемъ и его питомцами, которые бросились преслдовать Оливера. — Держи собаку, она въ клочки разорветъ мальчишку!

— Получитъ, что заслужилъ! — крикнулъ Сайксъ, стараясь вырваться изъ рукъ двушки. — Отойди прочь, или я размозжу теб голову объ стну!

— Я не боюсь этого, Билль, не боюсь! — кричала двушка, стараясь удержать Сайвса, — пока я жива, я не допущу, чтобы собака разорвала мальчика.

— Не разорветъ! — сказалъ Сайксъ, скрежеща зубами. — Смотри у меня, я живо угомоню тебя, если ты не отойдешь!

Сайксъ съ такою силою оттолкнулъ двушку, что она полетла на другой конецъ комнаты и въ ту же минуту появился еврей и два его питомца, тащившіе Оливера за собой.

— Что случилось? — спросилъ Феджинъ, озираясь кругомъ.

— Съ ума сошла двчонка, — отвчалъ Сайксъ.

— Нтъ, не сошла, — сказала Нанси; она была блдна и еле переводила духъ посл вынесенной ею борьбы. — Нтъ, Феджинъ, не сошла, не думай этого, пожалуйста.

— Тогда держи себя покойно, — сказалъ еврей, злобно поглядывая на нее.

— Нтъ, не будетъ этого! — отвчала Нанси, говоря очень громко. — Не вришь?

Мистеръ Феджинъ былъ достаточно хорошо знакомъ съ нравами и привычками той особенной части человчества, къ которой принадлежала Нанси, а потому зналъ, что въ такихъ случаяхъ, какъ теперь, не слдуетъ больше продолжать съ него разговора. Желая отвлечь отъ нея вниманіе всего общества, онъ обратился къ Оливеру.

— Такъ теб вздумалось удрать, мой милый, да? — сказалъ еврей и взялъ лежавшее у плиты неровное и узловатое полно. — А?..

Оливеръ ничего не отвчалъ и, притаивъ дыханіе, слдилъ за всми движеніями еврея.

— Хотлъ позвать кого-нибудь на помощь… полицію, быть можетъ, да? — говорилъ еврей, схватывая мальчика за руку. — Я тебя отучу отъ этого, мой милый барченокъ!

Еврей поднялъ полно и ударилъ имъ по плечу Оливера; затмъ поднялъ его вторично, но тутъ Нанси подскочила къ нему и, выхвативъ у него полно изъ рукъ, съ такою силою швырнула его въ огонь, что изъ печки посыпались пылающіе угли и разлетлись по всей комнат.

— Пока я здсь, я не могу видть этого, Феджинъ! — крикнула двушка. — Получилъ обратно мальчика, ну и довольно съ тебя! Оставь его въ поко… не трогай… не то я такъ отмчу котораго нибудь изъ васъ, что раньше времени попаду на вислицу!

Двушка крпко стукнула ногой по полу, точно собираясь исполнить свою угрозу. Губы ея были сжаты, руки сложены въ кулаки и она по очереди смотрла то на еврея, то на другого разбойника; въ лиц ея не было ни кровинки, вслдствіе все больше и больше возраставшаго въ ней бшенства.