Оливер Твист

Въ продолженіе цлаго получаса шли они по мало посщаемымъ и грязнымъ мстамъ, встрчая на пути своемъ очень мало прохожихъ, да и т, которыхъ они встрчали, принадлежали, повидимому, къ тому же классу общества, какъ и Сайксъ. Затмъ они свернули въ какую то зловонную улицу, всю почти состоящую изъ лавокъ, гд продавался всякій хламъ. Собака бжала далеко впереди, какъ бы понимая, что здсь ей не нужно быть больше на сторож, и наконецъ остановилась у дверей лавки, которая была закрыта и никмъ повидимому же была занята. Домъ былъ совсмъ почти ветхій, а на дверяхъ висла доска съ надписью «отдается въ внаймы». Доска имла такой видъ, какъ будто бы она висла здсь ужъ много лтъ подъ рядъ.

— Все, значитъ, благополучно! — крикнулъ Сайксъ, осторожно оглядываясь кругомъ. Нанси подошла къ дверямъ и Оливеръ услышалъ звонокъ. Тогда они перешли на противоположную сторону улицы и нсколько минутъ простояли здсь у фонаря. Послышался шумъ отодвигаемаго засова; а вслдъ затмъ кто-то осторожно открылъ дверь. Мистеръ Сайксъ, не соблюдая никакихъ церемоній, схватилъ за шиворотъ испуганнаго мальчика и поспшно втащилъ его въ домъ. Внутри было совсмъ темно. Они подождали, пока тотъ, который впустилъ ихъ, заперъ дверь на замокъ и на цпь.

— Есть кто-нибудь? — спросилъ Сайксъ.

— Нтъ, — отвчалъ голосъ, показавшйся Оливеру знакомымъ.

— А старикъ здсь? — продолжалъ разбойникъ.

— Да, — отвчалъ голосъ;- но только и язычекъ же былъ у него сегодня! Думаете, обрадуется вамъ? Какъ-же!

Манера говорить и голосъ еще больше показались знакомыми Оливеру, но въ темнот онъ микакъ не могъ разсмотрть лица говорившаго.

— Да посвти намъ! — сказалъ Сайксъ;- того и гляди, разобьешь себ носъ или наступишь на собаку. Ну, тогда, братъ, плохо ногамъ будетъ.

— Подождите минутку, я принесу свчу, — отвчалъ голосъ. Слышно было, какъ говорившій сталъ спускаться по лстниц. Спустя минуту появилась особа самого мистера Джека Доукинса, знаменитаго Доджера. Въ правой рук онъ держалъ пику, на конц которой прикрплена была сальная свча.

Юный джентльменъ не удостоилъ Оливера никакимъ привтствіемъ и только насмшливой улыбкой показалъ, что узнаетъ его, а затмъ, повернувшись обратно, пригласилъ постителей слдовать за нимъ внизъ по лстниц. Они прошли черезъ пустую кухню, открыли дверь и вошли въ низенькую комнату, гд пахло землей и гд ихъ встртили громкимъ хохотомъ.

— Ой, ой! — кричалъ мистеръ Чарли Бетсъ, хохоча во все горло. — Вотъ онъ! О, встрчайте его, вонъ онъ! О, Феджинъ, смотрите на него! Смотрите на него! Я не могу больше… Ловкая штука… Охъ, не могу! Охъ, держите меня кто нибудь, не то я умру отъ смха!

И съ этимъ неудержимымъ приступомъ веселости мистеръ Бетсъ покатился на полъ и минутъ пять катался въ судорожномъ припадк радости и экстаза. Затмъ, вскочивъ на ноги, онъ вырвалъ у Доджера расщепленную палку со свчей и, подойдя къ Оливеру, обошелъ его нсколько разъ кругомъ, внимательно присматриваясь къ нему. Тмъ временемъ еврей снялъ съ себя ночной колпакъ и принялся отвшивать поклонъ за поклономъ передъ совершенно растерявшимся мальчикомъ. Что касается Доджера, который былъ въ довольно мрачномъ настроеніи, ибо рдко поддавался приступамъ веселости, когда бывалъ занятъ дломъ, то онъ немедленно приступилъ къ тщательному осмотру кармановъ Оливера.

— Смотрите-ка на его платье, Феджинъ! — сказалъ Чарли, поднося свчу такъ близко къ новой куртк Оливера, что та едва не загорлась. Смотрите-ка на его платье! Самое тонкое сукно и какой покрой! Вотъ такъ штука! Да и книги еще вдобавокъ… Джентльменъ, да и только, Феджинъ!

— Радъ несказанно видть тебя, мой голубчикъ, — сказалъ еврей, отвшивая поклонъ съ притворной униженностью. — Плутишка нашъ дастъ теб другое платье, мой голубчикъ, твое вдь праздничное и ты можешь его испортить. Почему же ты не написалъ намъ, голубчикъ, что собираешься навстить насъ? Мы тогда приготовили бы горячій ужинъ.

При этихъ словахъ мистеръ Бетсъ такъ радостно и громко завизжалъ, что даже Феджинъ пришелъ въ веселое настроеніе, а Доджеръ улыбнулся. Но когда послдній вытащилъ у Оливера пятифунтовый билетъ, то трудно было понять, выходка ли Бетса или находка билета такъ развеселила еврея.

— Эге-ге!.. Это что еще такое? — спросилъ Сайксъ, выступая впередъ, когда еврей взялъ себ билетъ. — Это принадлежитъ мн, Феджинъ!

— Нтъ, нтъ, мой голубчикъ, — сказалъ еврей. — Мн, Билли, мн! На твою долю книги.

— Такъ по твоему не мн? — сказалъ Билль Сайксъ, надвая шляпу съ ршительнымъ видомъ. — Мн и Нанси, вотъ и все! Давай же, не то я отведу обратно мальчика.

Еврей замеръ на мст. Оливеръ замеръ также, но совсмъ по другой причин; у него проснулась надежда, что споръ этотъ кончится тмъ, что его отпустятъ.

— Ну! Давай что-ли? — сказалъ Сайксъ.

— Это очень худо съ твоей стороны, Билль, очень худо, не правда-ли, Нанси?

— Худо-ли, хорошо-ли, — сказалъ Сайксъ, — а деньги давай, говорю теб. Неужели ты думаешь, что мы съ Нанси даромъ будемъ тратить драгоцнное время и рыскать за всми мальчиками, которыхъ теб вздумается заграбастать? Давай сюда, старая падаль, скряга! Ну!