Оливер Твист

Мистеръ Бембль слъ, крайне удивленный странными манерами Гримвига. Мистеръ Броунлоу передвинулъ лампу такимъ образомъ, чтобы при свт ея видть лучше лицо сторожа, и сказалъ съ нкоторымъ оттнкомъ досады въ голос.

— Вы, сэръ, явились потому, конечно, что прочли объявленіе?

— Да, сэръ! — отвчалъ мистеръ Бембль.

— И вы, дйствительно, сторожъ или нтъ? — спросилъ мистеръ Гримвигъ.

— Я приходскій сторожъ, джентльмены, — отвчалъ мистеръ Бембль съ грустью.

— Разумется, — сказалъ мистеръ Гримвигъ своему другу. — Я зналъ, что онъ сторожъ… Сторожъ до мозга костей.

Мистеръ Броунлоу слегка кивнулъ головой своему другу, чтобы онъ молчалъ, а затмъ спросилъ:

— Извстно вамъ, гд находится мальчикъ?

— Столько же, сколько и вамъ, — отвчалъ мистеръ Бембль.

— Что же вы знаете о немъ? — спросилъ старый джентльменъ. — Говорите, мой другъ, все, что вы знаете. Почему вы знаете его?

— Вы, конечно, ничего хорошаго о немъ сказать не можете? — спросилъ мистеръ Гримвигъ язвительно и пристально взглянувъ на своего друга.

Мистеръ Бембль сразу понялъ, къ чему клонится этотъ вопросъ и съ важностью покачалъ головой.

— Видите! — сказалъ мистеръ Гримвигъ, торжествующимъ взоромъ посматривая на мистера Броунлоу.

Мистеръ Броунлоу съ нкоторымъ предубжденіемъ взглянулъ на нахмуренное лицо мистера Бембля и затмъ просилъ его сообщить все, что онъ знаетъ объ Оливер и по возможности въ боле краткихъ выраженіяхъ.

Мистеръ Бембль снялъ шляпу, разстегнулъ плащъ, сложилъ pуки, склонилъ голову на бокъ и посл нсколькихъ минутъ размышленія приступилъ къ разсказу.

Мы не будемъ приводить въ подробности словъ сторожа, употребившаго на это всего двадцать минутъ, но сущность его разсказа заключалась въ слдующемъ:

Оливеръ найденышъ, рожденный отъ порочныхъ родителей, низкаго, вроятно, происхожденія. Онъ съ перваго же дня рожденія отличался такими качествами, какъ ложь, неблагодарность и злость: онъ закончилъ пребываніе въ мст своего рожденія покушеніемъ на убійство ни въ чемъ неповиннаго мальчика, посл чего бжалъ ночью изъ дому своего хозяина. Въ доказательство того, что онъ дйствительно есть то лицо, какимъ называетъ себя, мистеръ Бембль положилъ на столъ захваченныя имъ съ собою бумаги. Сложивъ снова руки, онъ ждалъ, что ему скажетъ мистеръ Броунлоу.

— Боюсь, что все это правда, — печально сказалъ старый джентльменъ, осматривая поданныя ему бумаги. — Вотъ общанная награда. Я готовъ былъ бы дать вамъ втрое больше, будь ваше показаніе боле благопріятнымъ для мальчика.

Знай мистеръ Бембль раньше объ этомъ, онъ наврное постарался бы придать нсколько другую окраску своему разсказу. Но было уже поздно, а потому онъ важно поклонился и вышелъ, спрятавъ деньги въ свой карманъ.

Мистеръ Броунлоу нсколько минутъ ходилъ взадъ и впередъ по комнат, видимо удрученный до того разсказомъ сторожа, что мистеръ Гримвигъ не ршался даже подзадоривать его. Наконецъ онъ остановился и сильно позвонилъ.

— Мистриссъ Бедуинъ, — сказалъ мистеръ Броунлоу вошедшей экономк;- этотъ мальчикъ, Оливеръ, наглый обманщикъ.

— Это не можетъ быть, сэръ, не можетъ быть! — энергично протестовала старая леди.

— Я вамъ говорю, что это такъ, — отвчалъ старый джентльменъ. — Почему вы думаете, что это не можетъ быть? Мы сейчасъ слышали полный разсказъ о немъ со дня его рожденія, a онъ всю жизнь свою былъ негоднымъ мальчишкой.

— Никогда не поврю я этому, сэръ, — твердо отвчала старая леди, — никогда!

— Вы старыя женщины никогда ни во что не врите, кром шарлатановъ-докторовъ, да разныхъ сказокъ, — сказалъ мистеръ Гримвигъ. — Я зналъ это давно. Почему вы не поврили моему совту съ самаго начала? Да вы и поврили бы, не замшайся тутъ горячка. Такой ужъ онъ былъ интересный, не правда-ли? Интересный! Ба! — и мистеръ Гримвигъ съ раздраженіемъ помшалъ огонь въ камин.

— Оливеръ былъ милое, благодарное, кроткое дитя, сэръ! — съ негодованіемъ отвтила ему мистриссъ Бедуинъ. — Я хорошо знаю дтей, сэръ, я сорокъ лтъ имла дло съ ними и совтовала бы людямъ, которые не могутъ сказать того же о себ, никогда и ничего не говорить о дтяхъ. Таково мое мнніе, сэръ!

Это былъ жестокій щелчокъ мистеру Гримвигу, который былъ холостякомъ. Видя, что слова ея вызвали только одну улыбку на лиц этого джентльмена, мистриссъ Бедуинъ смяла передникъ въ рукахъ и приготовилась сказать еще кое что, когда мистеръ Броунлоу остановилъ ее.

— Замолчите! — сказалъ старый джентльменъ, длая видъ, что сердится, чего не было на самомъ дл. — Чтобы я никогда больше не слышалъ имени этого мальчика! Я и позвалъ васъ собственно за этимъ. Никогда! Никогда и ни подъ какимъ предлогомъ! Можете уйти, мистриссъ Бедуинъ! Помните! Я говорю серьезно.

Не у одного мистера Броунлоу было тяжело на сердц въ эту ночь.

Сердце Оливера тоскливо сжималось, когда онъ думалъ о своихъ друзьяхъ. Какое счастье для него, что онъ не зналъ, что они слышали о немъ сегодня, не то сердце его разбилось бы навсегда.

XVIII. Какъ проводитъ время Оливеръ въ прекрасномъ oбществ своихъ достойныхъ товарищей