Оливия Киттеридж

Джейн тревожило то, что ей известно нечто такое о Лидии Грейнджер, чего может — даже теперь! — не знать миссис Лидия. Это было как-то неприлично, вроде ты непрошено вторглась в чужую жизнь. Но ведь в конце концов такие вещи становятся кому-то известны. Если работаешь школьной медсестрой, например, или библиотекаршей с розовыми волосами, в конце концов узнаёшь, кто вышел замуж за алкоголика, у кого дети обделены вниманием и страдают нервным расстройством (отчего это и случилось на самом деле), кто швыряется тарелками, а кто ночует на медицинской кушетке. Ей не хотелось думать о том, что здесь, в церкви, могут быть люди, которым известно о ее детях что-то, чего она сама о них не знает. Джейн быстро наклонилась к мужу и шепнула:

— Надеюсь, здесь в церкви нет никого, кто знал бы о моих детях такое, о чем не знаю я.

Но уже началась музыка, и Боб только подмигнул ей в ответ — медленно и ободряюще подмигнул одним глазом.

Когда играли Дебюсси, он заснул, скрестив на груди руки. Взглянув на мужа, Джейн почувствовала, как полнится ее сердце музыкой и любовью к нему, к этому мужчине, сидящему рядом с ней, к этому старому(!) человеку, которого всю жизнь преследовали его детские проблемы: его мать вечно злилась на него. В его лице даже сейчас она могла разглядеть того маленького мальчика, стремящегося быть незаметным, всегда боящегося чего-то: даже в этот момент, когда он заснул на концерте, в его лице заметны следы нервного напряжения. «Дар! — снова подумала она, легонько кладя затянутую в перчатку руку ему на колено. — Это дар — иметь возможность знать человека так много лет».

Миссис Лидии подтянули кожу вокруг глаз, и теперь они смотрели с ее лица, словно глаза шестнадцатилетней девушки.

— Вы выглядите чудесно, — сказала ей Джейн, хотя вблизи эффект был устрашающий. — Просто чудесно, — повторила она, потому что ведь должно быть невероятно страшно, когда скальпель подносят так близко к твоим глазам! — А как Лидия? — спросила Джейн. — И все остальные?

— Лидия опять собирается замуж, — ответила миссис Лидия, чуть подвинувшись, чтобы дать кому-то пройти. — Мы ужасно этому рады.

Ее муж, приземистый, сутулый, закатил глаза вверх и побренчал мелочью в кармане.

— Дороговато обходится, — произнес он; его жена, в красной фетровой шляпке, примостившейся на ее золотистых волосах, одарила его быстрым взглядом, который он, казалось, проигнорировал. — Все эти счета от психиатра, черт бы его побрал, — добавил он, обращаясь к Бобу с усмешкой, вроде бы ведя разговор «как мужчина с мужчиной».

— Ну конечно, — учтиво согласился Боб.

— А вы нам расскажите, что поделывают ваши зайчатки-крольчатки?

Темная губная помада миссис Лидии идеально очерчивала линию губ.

Так что Джейн пришлось поочередно называть возраст каждого из внуков, рассказывать о том, где и кем работают зятья, и про девушку, на которой, как они надеются, собирается жениться Тим. А так как Лидии только молча кивали в ответ, не произнося даже: «Это хорошо!» — Джейн чувствовала, что вынуждена продолжать, как-то заполнять это молчание, это пространство между их такими близкими, прямо-таки угрожающе нависшими над нею и Бобом лицами.

— Этим летом Тим отправился заниматься скайдайвингом, — сообщила им она и призналась, что была просто до смерти напугана этим; кажется, он избавился от этого наваждения, совершив несколько прыжков в воду: больше он об этом не упоминает. — Но, по правде говоря… — продолжала Джейн, вздрагивая и плотнее стягивая на себе черное пальто, — представить только — прыгать в воду из самолета!

Сама она слишком хорошо себе это представляла, и сердце у нее колотилось о ребра.

— Вы не из тех, кто способен пойти на риск, а, Джейн? — спросила миссис Лидия, глядя на нее своими новыми, шестнадцатилетними глазами: это ужасно нервирует, когда с лица старой женщины на тебя смотрят глаза шестнадцатилетней девушки.

— Не из тех, — согласилась Джейн, но интуитивно почувствовала, что ее оскорбили. И когда рука Боба коснулась ее локтя, она поняла, что и он тоже воспринял это замечание как оскорбительное для нее.

— Вы всегда были моей любимицей, Джейни Хаултон, — неожиданно заявил приземистый, краснолицый мистер Лидия, протянув руку и быстрым движением погладив Джейн по плечу, укрытому ее симпатичным черным пальто.

Тут Джейн почувствовала, что совершенно измождена этой глупейшей ситуацией. Как, предполагается, ты должна отвечать, когда приземистый, неприглядный человечек, на чьем пути ты какое-то количество лет нечасто и ненадолго оказывалась, вдруг говорит тебе, что ты всегда была его любимицей?

— Вы не планируете в скором времени удалиться на пенсию, Элан? — вот какой вопрос она милым тоном задала ему в ответ.

— Ни за что! — воскликнул человечек. — Я удалюсь, когда помру.