Оливия

– Как мило… Сыночек нашкодил, а вы, словно мамаша-наседка, пришли замазывать его грязные делишки своими деньгами? – Семейное сходство было несложно заметить. Те же скулы и подбородок, что у Джима. Глаза были похожими, насколько Оливия могла помнить. А вот фамилии разные, почему? Или Джим называл ненастоящую, или был ребенком, рожденным вне брака. Скорее всего – второе. Какая-нибудь случайная любовница, которая надеялась умаслить толстосума, назвав ребенка в его честь. Джеймс Ли Гордон… Стоун перебирала в голове информацию, слышала ли она что-то об этом человеке. К сожалению, в памяти ничего не всплывало. – Скажите, Джеймс, вы гордитесь тем, как воспитали сына? В строгости, лишая роскоши, так что он даже приличной одежды себе позволить не мог. Эффективно? Вырастили маленького компьютерного гения, который развлекается наркотиками и бесчувственными телами…

– Не знаю, что там у вас сегодня произошло, – отмахнулся старик, будто слова Оливии его ничуть не задели. Его спокойствие говорило о многом. Не первый раз его отпрыск вытворяет нечто подобное. – Могу только сказать, что вы нанесли серьезный вред здоровью моего мальчика. Дети бывают такими неразумными. Ну, не поделили вы что-то, подумаешь. Но я понимаю, что ни вам, ни мне не нужны сейчас все эти разбирательства. Поэтому я хотел бы предложить вам компенсацию за испорченный вечер и надеюсь, что мы все забудем эту неприятную историю.

Помощник Гордона протянул Оливии листок, на котором аккуратным почерком были выведены цифры. Десять тысяч.

– Серьезно?

– Мисс Стоун, побойтесь Бога, здесь более чем щедрая сумма, чтобы покрыть ваши расходы за эту палату.

– Мистер Гордон, вашему сыну светит до тридцати лет заключения. С гарантированной ежедневной прочисткой заднего привода. Вы оцениваете это в такую сумму?

– Смотри-ка, Эрл, эта сучка хочет себе цену набить, – засмеялся старик, обращаясь к своему помощнику.

– Мистер Гордон, я в ваших деньгах не нуждаюсь. А вы или глупец, или просто слепой. Ваш сын пойман на попытке изнасилования, у врачей в больнице есть мои анализы, которые подтвердят, что он опоил меня наркотиками. Или их вы уже перекупили?

– Девочка, тебе никто не поверит. Завтра СМИ услышат историю про то, как какая-то шлюха напилась и напала на сына влиятельного и уважаемого бизнесмена. Ты не получишь ни гроша, а я приложу все усилия и связи, чтобы тебя упекли за нападение. С твоими долгами после этого дела еще внуки расплачиваться будут.

– Джеймс. – Оливия мягко улыбнулась. – У вас нет рычагов давления на меня. Как минимум опрометчиво угрожать человеку только потому, что он лежит на больничной койке и весит на сто тридцать фунтов меньше вашего. Вашу пламенную речь я на диктофон записала. Боже, как же я люблю облачные хранилища! И не достать оттуда ничего, не удалить…. Надеюсь, про YouTube вы хотя бы слышали?

– Ты меня шантажируешь?! – Мистер Гордон потерял контроль над собой, подскочив к кровати Оливии. Его помощник лишь успел ухватить босса за плечо, но его рука оказалась тут же сброшена.

Девушка же сохраняла ледяное спокойствие.

– Триста тысяч.

– Что?

– Триста тысяч долларов. Чеком. На предъявителя. Будьте добры.

Джеймс Ли Гордон стоял, часто моргая. Но все-таки полез во внутренний карман пиджака, чтобы достать чековую книжку.

– Цена кусается? – довольно оскалилась Оливия. Да, этого человека она могла видеть насквозь. Как резко дергается его рука, выводя цифры на бумаге, как нервно он поджимает искусанные губы. – Вы же понимаете, что это не все требования?

Мужчина поднял на Оливию недовольный взгляд.

– Вашего отпрыска необходимо отправить на лечение. Поверьте, для него это будет вариант лучше, чем окружная тюрьма и принудительная кастрация. Я надеюсь, что в ближайшие дни до меня дойдет информация, что маленький сукин сын прописался в очень закрытом лечебном учреждении года на два. Я ясно излагаю свои мысли?

Эрл извлек из дипломата несколько листов бумаги, протягивая их Оливии.

– Договор о конфиденциальности, – пояснил он, когда она не поторопилась взять у него документы.

– Не стоит беспокоиться. – Бросив взгляд на чек, девушка проверила время на своих часах. – Никакие документы я подписывать не стану, пока не увижу, что ваши мозги встали на место, мистер Гордон. А вот чек все-таки придется отдать! – Оливия остановила попытку старика спрятать жалкий клочок бумаги в карман. – Это только компенсация за палату и гарантия того, что у меня не возникнет жгучего желания выставить наш разговор в Сеть на всеобщее обозрение.

Оливия замолчала. Она не сводила стального взгляда со старика, которому пришлось сдаться.

– Выздоравливайте, мисс Стоун. И будьте осторожнее на улице, сейчас столько всего случается….

– Джеймс… – Оливия склонила голову к плечу. – Серьезно? Не стоит произносить подобные глупости вслух. Я же и обидеться могу. А мои обиды стоят очень и очень дорого. Как вы могли уже догадаться.

Не проронив больше ни слова, мужчины удалились, в дверях столкнувшись с Итаном.

– Как все прошло? – спросил он, протягивая девушке бутылку воды. Вместо ответа Оливия помахала сложенным пополам чеком.