Оливия

Оливия вскочила на ноги, накинула халат. Ей нужен душ. И срочно. Нужно прийти в себя, успокоиться, взять себя в руки. И понять, что делать дальше. Что за бред она вчера несла? Он нужен ей? Она хочет принадлежать ему?

И что Итан скажет, когда очнется? Опять заведет разговор о переезде? Начнет давить на то, что было между ними ночью? А что было?

Это не какой-то рядовой секс. Это было что-то…. Лучше. Возвышеннее. Слишком нежно, слишком интимно.

Оливия практически вбежала в ванную, выкрутила кран на полную мощность. Халат девушка сбросила на пол, чтобы поскорее залезть под спасительные струи. Хотелось отмыться.

Что теперь будет? Три секса – это уже некое подобие отношений. Да и их спор. Она должна Итану свидание… Черт, насколько было проще, когда свои вечера она проводила, надираясь со Стивом в барах. А теперь…

Оливия уперлась вытянутыми руками в стену, просто позволяя воде согревать ее тело, расслабляя мышцы. Девушка не знала, сколько она так простояла. Из раздумий ее выдернул будильник. Музыкальный центр был настроен на семь утра, так что бодрый рок начал разноситься по всей квартире. Сколько раз на нее жаловались соседи за ранний подъем!

Песня не проиграла и минуты, когда все затихло. Сердце Оливии пропустило удар. Итан проснулся. Разговора в любом случае не избежать, но почему так быстро? Чем-то шурша и тихо матерясь, мужчина зашел в ванную комнату, включил воду в раковине. Оливия стояла молча, прислушиваясь к тому, как жадно он пьет. Она могла видеть через занавеску его силуэт. Как неловко мужчина сгорбился над раковиной. Наверное, если теперь они «в отношениях», это нормально, что он врывается к ней во время принятия душа?

– Твою мать, – простонал Миллер охрипшим голосом. Девушка видела, как он выпрямляется, очевидно, рассматривая себя в зеркале. После чего Оливия услышала, как захлопали дверцы ее шкафчиков.

– Эй, – возмутилась она. Это уже переходит всякие границы! – Шарить по чужим шкафам – это слишком.

Миллер замер. После чего отдернул разделяющую их шторку. Увидев Оливию, которая на автомате попыталась прикрыть руками грудь и неловко отвернуться, Итан моментально задернул занавеску обратно.

– Стоун! – гаркнул он. – Ты что здесь делаешь?

– Моюсь, – ответила девушка невозмутимо. Хотя слова давались с трудом. Опять «Стоун»? Никаких «Лив», «колючек»? – А вообще вы в моей квартире.

– Почему я раздет?

– Это вы у своего внутреннего эксгибициониста спросите, – ответила Оливия. «Он ничего не помнит?» – не верила она своим ушам.

– И мы с тобой?..

Девушка отдернула штору, чтобы посмотреть в лицо Итану – она все еще не доверяла его «провалу в памяти». Ее тело по-прежнему оставалось скрыто занавеской. Миллер даже не смотрел в ее сторону, усевшись на унитаз. Из спальни он пришел, замотанный в простыню с ее кровати.

– Ничего не было, – твердо ответила Оливия, возвращаясь к принятию душа. От этих слов внутри неприятно кольнуло. Она просто трусиха, которая ловко избегает неприятной действительности. Но раз Итан ничего не помнил после такого количества спиртного, разве ей стоит усложнять… все? В конце концов, если их ночь что-то да значила, он бы не забыл.

Оливия прикрыла рот рукой, чтобы не застонать. Она чуть опять не совершила ту же ошибку, что и десять лет назад. Отношения – это не для нее. Сейчас Миллер придет в себя и покинет ее квартиру. И ничего не было.

– А что твой парень? – Оливия видела в отражении зеркала, как Итан задумчиво коснулся двух зубных щеток в стакане. Стив иногда оставался ночевать в квартире, так что его зубная щетка давно поселилась рядом с щеткой Оливии. На всякий случай. Итан же сделал свои выводы.

– Он… в отъезде, – выдавливая шампунь на ладонь, она сказала первое, что пришло в голову. Намыливая волосы, Оливия гадала: Итану сейчас настолько плохо с похмелья, что он даже не пытается приставать к ней? Черт, да она же стоит голая, их разделяет тонкий кусок полиэтилена. Или же он получил что хотел ночью и теперь с него хватит?

– Где у тебя аспирин?

Оливия подняла бровь. Он все еще сидит там? Пора бы и стерву включать, пока начальник окончательно не расслабился.

– В аптеке, – отрезала девушка. Так ей становилось проще. Железная броня возвращалась на место. А значит, ее больше ничто не затронет.

– Стоун. – Итан прокашлялся. – Слушай. Мы же с тобой взрослые люди….

«В теории», – подумала про себя Оливия.

– Ты же понимаешь, что я вчера перебрал. И что бы я там ни сделал, ни наговорил – не имеет значения?

Да, точно. Ничто из того, что между ними произошло, не имело значения.

– Миллер, у меня тут не ночлежка для обделенных. Кофе на кухне. Одежду свою сами ищите. Надеюсь, что когда я выйду из душа, вас в моей квартире уже не будет, – произнесла Оливия, отчеканивая каждое слово.

«Сейчас посмотрим, – пообещала себе девушка, – как у него инстинкты срабатывают на мои колючки». Как ночью, она перед ним распинаться точно больше не будет. Если он действительно забыл этот позор – то только к лучшему.