Оливковое дерево

– Вообще-то мне было почти одиннадцать, всего на два года и четыре месяца младше тебя, – чопорно ответила она.

– Ты была маленькой девочкой!

– Совсем как Хлоя, наверное, считала тебя маленьким мальчиком.

– Да, – вздохнул я. – Вероятно.

– Это на самом деле довольно забавно, правда? Ты мечтаешь о Хлое, я мечтаю о тебе?

– Да, наверное, – сказал я, желая убедить ее, что эту часть сюжета надо быстро и полностью вырезать, потому что она больше недействительна.

Тут она выпрямилась и посмотрела на меня.

– Ты все еще любишь ее?

– Нет. – Самый легкий ответ в моей жизни.

– Понятно.

Она смотрела на меня, словно ждала продолжения. Не мог же я сказать ей, что именно она наконец рассеяла те чары всего два дня назад. Тем более учитывая причину, по которой мы вообще сидели в этом баре. В будущем, когда она наконец узнает правду о моем внезапном возвращении в ее жизнь, любой намек на то, что я воспользовался текущей ситуацией, станет приговором моему бедному сердцу.

– Что тут скажешь?

Я вздохнул с облегчением, когда она снова положила голову мне на плечо.

– Это хорошо. В смысле немного странно – увлечься сводной сестрой, да?

– Не знаю, Виола, – ответил я, стараясь, чтобы голос не дрожал, – и, боже, мне надо было дать ей убедительный ответ. – В смысле мы же с Хлоей не родные по крови, да? И согласись, в былые времена в большинстве общин заключали браки между своими. Не говоря уж о поколениях королевских семей. Кузены часто вступали в брак – это было нормально. Как, уверен, ты знаешь из всех романов Джейн Остен, которые, наверное, прочитала с тех пор, как я видел тебя в прошлый раз, – добавил я на всякий случай.

– Да, наверное. Вообще-то последнее время я часто видела Хлою, – сказала она вдруг.

– Да?

– Ты, конечно, знаешь, что она стажировалась в лондонском отделении журнала «Вог». И любезно написала мне и пригласила на ланч, когда я только поступила в универ. Думаю, ее твой папа попросил.

– О, – сказал я.

– Ага, и, честно, Алекс, я понимаю, почему ты всегда души в ней не чаял. Она и правда замечательная. И такая милая. Знаешь, она даже спрашивала, хочу ли я прийти в «Вог» и встретиться с заведующим отделом моды! Сказала, что из меня получится фантастическая модель. В смысле я знала, что это просто любезность, потому что кто бы вообще счел меня красавицей? – Сама эта мысль насмешила Виолу.

«Я, Виола, и, в сущности, все мужчины – и женщины, – которые видят тебя на улице».

Но я понимал, почему Виола думает, что Хлоя просто проявила любезность. Гадкий утенок не заметил, как превратился в лебедя.

– Осенью она уезжает в Париж, – продолжала Виола. – Ей предложили работу ассистента дизайнера в новом доме моды с непроизносимым именем. Жан-Поль как-то там, по-моему… – Внезапно ее голос замер, и она нервно сглотнула. – О боже, я только что вспомнила.

– Что такое?

– Прости… В смысле я забыла на время, и это было славно. Но папочка умер сегодня утром, да? О боже, боже… – Она уткнулась лицом мне в подмышку, и я понадеялся, что набрызгал туда достаточно дезодоранта, чтобы заглушить неприятный запах, порожденный последним экзаменом, плюс Она, плюс умерший сегодня «генетический папа».

– Взять тебе что-нибудь поесть? – спросил я, пытаясь сказать что-то практичное, как сказал бы настоящий папа.

– Нет, спасибо, – донесся шепот из моей подмышки.

– Виола, – продолжал я в той же «папиной» манере. – Я правда думаю, что тебе надо бы поспать. Ты, наверное, утомлена.

Вот тут она вынырнула из моей подмышки, посмотрела на меня, и было видно, как она пытается взять себя в руки.

– Да, надо бы, – ответила она твердо. – А тебе, наверное, надо вернуться в Оксфорд.

– Мне не надо возвращаться в Оксфорд, там все закончилось до сентября. Я сегодня остановлюсь в квартире родителей. Позвонил им из поезда, чтобы спросить разрешения, – я посмотрел на часы. – Вообще-то мне надо бы двигаться, потому что живущая в подвале сумасшедшая старуха, у которой хранятся ключи, ложится спать в десять и я не смогу попасть в дом.

– Конечно, – сказала она. – Нам пора.

Я смотрел, как она допивает вино, щеки теряли алкогольный румянец, когда она встала, и на лбу снова появилась морщинка. Мы молча вышли из паба.

– Ну что же, Алекс, еще раз спасибо. Спасибо тебе. – Она легко поцеловала меня в щеку. – Спокойной ночи.

– Виола! – сказал я, когда она отстранилась. – Куда ты идешь?

– Домой, – ответила она безнадежно.

– Кто будет с тобой?

На этот раз она молча пожала плечами.

– Послушай, хочешь, поедем ко мне… в смысле чтобы не оставаться сегодня одной?

– Это так любезно с твоей стороны, Алекс, но, право, мне кажется, ты сделал достаточно.

«Виола, я еще ничего не сделал для тебя. Даже не начал „делать“…»

Я вытянул руку и притянул Виолу к себе.

– Не глупи. Ни за что на свете я не оставлю тебя сегодня одну.

И потом уже я обнял ее, и, когда ее губки потянулись к моему лицу, притворился, что не замечаю. Теперь уже я неуклюже прижался губами к нежному ушку, когда обнимал ее.