Оливковое дерево

Хелена спустилась к бассейну, нырнула и плавала из конца в конец, чувствуя, как здравый смысл медленно возвращается, по мере того как однообразные физические движения успокаивали ее. Вернулась наверх, чтобы принять душ, и заметила старый, набитый письмами конверт, который Алекс оставил на тумбочке, когда вечером приходил ее проведать.

Прихватив его, она вернулась к бассейну, устроилась на лежаке и вытащила первое попавшееся письмо.

20 апреля

Моя дорогая девочка,

Я сижу под нашим деревом и думаю о последнем разе, когда ты была здесь со мной, лежала под ним в моих объятиях. И хотя с тех пор прошло меньше недели, кажется, будто прошла целая вечность. Не знаю, когда увижу тебя снова, и от этого наше расставание гораздо тяжелее.

Я серьезно обдумывал идею вернуться в Англию, но насколько чаще я бы видел тебя? Я знаю, что жизнь так часто отбирает тебя, и, по крайней мере, работа здесь занимает пустоту между твоими визитами.

Кроме того, жить в лондонской серости и увязнуть в кабинете Адмиралтейства, перекладывая бумажки на столе, мне не по душе. Здесь яркость солнца помогает мне преодолеть мрачные минуты, когда приходится смириться с тем, что самое для меня ценное на свете мне недоступно.

Mоя дорогая, ты знаешь, что я сделал бы все, чтобы быть с тобой. У меня есть деньги. Мы могли бы отправиться туда, где нас никто не знает, начать сначала, начать новую жизнь.

Конечно, я понимаю и принимаю, что причины, по которым ты не здесь, в моих объятиях, веские, но порой спрашиваю себя, действительно ли ты любишь меня так, как я люблю тебя. И если да, то…

Прости меня, но иногда меня переполняет безысходность. Без тебя жизнь кажется лишь долгим трудным путем на Голгофу. Прости меня, дорогая девочка, за это нытье. Я жажду писать о радости, которую мы могли бы делить, будь жизнь другой.

Буду ждать твоего следующего письма с обычным пылом.

И посылаю тебе сердце, полное любви, А.

Хелена сложила письмо и убрала обратно в конверт. Комок эмоций, порожденных прочитанным, казалось, застрял в горле, как кусок яблока. Трудно было поверить, что ее крестный, всегда казавшийся таким сдержанным, мог написать такое страстное письмо. Было что-то очень трогательное в том, что даже он поддался самому основному и неудержимому человеческому чувству: любви.

– Кто она была? – прошептала про себя Хелена. Она перевернулась на живот и посмотрела на дом.

Пандора знала.

Через два часа Хелена зашла на кухню и нашла салат с козьим сыром, который приготовила для нее Ангелина. Добавив на поднос стакан воды, она вышла на террасу поесть. Хороший ночной сон в сочетании с на редкость спокойным утром замедлили сердцебиение, хоть и не решили ее проблемы.

А чтение остальных писем Ангуса, поиски намеков, кем же могла быть его дама сердца, успокоили ее. Ничья жизнь не была безупречна, каким бы человек ни пытался показать себя посторонним. Рано или поздно случайности и совпадения добираются до каждого. В юности ей казалось, что ветра судьбы несут ее, как листок, и, вероятно, в этом ощущении не было ничего уникального. Письма Ангуса показали, что, несмотря на высокий пост, дающий власть над сотнями людей – а иногда и самими их жизнями, – власти над своей судьбой у него было не более, чем у нее.

И оставался печальный факт, что кем бы ни была эта женщина – а по письмам Хелена уверилась, что та была замужем, – последние свои годы Ангус провел в одиночестве. И кроме того, письма ему явно вернули, судя по приложенной резкой записке. Видимо, размышляла она, муж той женщины…