Олька

Удивительная вещь! В первые дни, когда Олю отчислили из ненавистного ей института, девушка испытала неимоверное облегчение, подумав о том, что наконец-то она заживёт, как следует, как надо ей, будет делать то, что считает нужным именно она, а не строгий папа… А теперь… теперь как будто кто-то сжимал ей грудную клетку руками. Становилось душно, хотелось словно что-то сбросить с себя… Только вот что?!

Впервые шаткость своего внутреннего мира Оля испытала при словесных перепалках с Марией Викторовной, хоть и старалась тогда держаться, не показывать волнения, страха, растерянности.

Но уже тогда как будто кошки скреблись на душе.

– Оля! Ты что такая гружёная?! – воскликнула вдруг Алла Марсовна. – Пошли прогуляемся, на улице погода неплохая. Вроде мороза нет. Всего минус три градуса!

– Пошли…

Оля безучастно поднялась из-за стола.

– Жизнь продолжается! – воскликнула Алла Марсовна. – Институт – не самое главное в жизни! Ты должна жить! И вообще хватит париться! Посмотри, какие я вырастила цветочки!

Женщина всячески пыталась развеселить Олю, а потом внезапно, между делом призналась: «После смерти Кости, я хотела наложить на себя руки, а потом… испытала облегчение, вспомнив, сколько всего неприятного было в нашем браке: мои бесконечные стычки с его мамой, замершие беременности, серая, тусклая жизнь… Ты прости, что я тебе это всё рассказываю. Так… захотелось выговориться!»

Оля вдруг соскочила со своего места.

– Я пойду! – крикнула она. – Мне нужно… к маме!

– Я тебя провожу!

5 глава

Павел Валерьевич в бешеном темпе глотал кофе, сидя за столом на кухне. Анастасия Николаевна и даже Мария Викторовна с опасением глядели на мужчину. Лишь одной Надюшке было всё нипочём: девочка танцевала под зажигательную песню Хабиба у себя в комнате и при этом радостно кричала на всю квартиру: «Ягода-малинка, ооо!»

Может, пятиклассница тоже снимала подобным образом стресс, девочка всё-таки очень переволновалась за старшую сестру, а может, как любой ребёнок, на все вещи смотрела оптимистичнее взрослых. Это до конца не разгадать.

– Ну как вы могли… ну как вы посмели… – недовольным голосом то и дело повторял Павел Валерьевич. – Ну ладно Маша – просто тётка двоюродная, но ты Настя… Ты же мать?! Как ты могла оставить свою дочь в доме у непонятной женщины… броской, как ты говоришь, внешности. Ты понимаешь сама, что ты наделала?! А вдруг она ей подкинет наркотики?! А вдруг затащит её в какой-нибудь притон…?! Ой, да что с вами разговаривать?! Бестолковые бабы!? Хоть и учительницы!?

От таких упрёков Анастасии Николаевне становилось ещё тяжелее. Хотелось провалиться сквозь землю. Появлялось неимоверное чувство стыда, даже перед мужем… в то же время оставалась горечь при мысли о расставании с любимой и единственной доченькой.

– Так! Всё!

Павел Валерьевич решительно поднялся из-за стола, вытер рукавом кофты капельки кофе со своих губ.

– Маша, спасибо за кофе! Давайте мне точный адрес! Я пошёл за Олей!

Надюшка, уже наслушавшаяся изрядно попсы, вбежала на кухню.

– Дядя Паша! Я с вами! – весело крикнула она.

Со своим дядькой – научным светилом в области философии – она уже успела по-настоящему подружиться за полдня, невзирая на то, что Павел Валерьевич иногда разговаривал нередко грубым голосом, на повышенных тонах. С Надюшкой грозный дядька напротив улыбался, шутил, а утром успел даже рассказать племяннице пару весёлых историй о своей школьной жизни, правда, уже тридцатилетней давности. Тем самым дядя Паша и стал интересен Надюшке больше всего. Он ей казался весёлым, своим, таким же, как её одноклассники-мальчишки, несмотря на то, что Павлу Валерьевичу недавно исполнилось уже сорок пять лет.

– Учи математику! – строго прикрикнула на дочь Мария Викторовна. – Иди, повторяй умножение и деление дробных чисел. Сейчас я задам пару примеров. Нечего болтаться на улице! Без тебя управятся!

Надюшка погрустнела и, опустив голову вниз, ушла в свою комнату…

Павел Валерьевич шёл по улице, нервно размахивая руками, словно избавлялся от надоедливых мух, бесцеремонно летевших в его сторону.

Мужчина даже, кажется, что-то ворчал себе под нос.

Нужно было идти по длинной прямой дороге около километра, и на этой самой дороге мужчина, к своему удивлению, увидел знакомую ему до боли курточку.

Сердце Павла Валерьевича начало сильно стучать. Даже затряслись руки от неожиданности…

– Олька… – пробормотал он.

Олька шла не одна, вместе с Аллой Марсовной, светило солнце, звонко пели песни птицы, несмотря на то, что не окончился ещё даже февраль…

Павел Валерьевич и Олька крепко обнялись. И не сказали друг другу ни слова. Алла Марсовна, стоящая в стороне от отца и дочери, проглотила набегающий в горле ком.

6 глава

В восемь часов вечера Павел Валерьевич, Анастасия Николаевна и Олечка собирались на автобус. Надюшка ни на шутку загрустила: с кем же теперь она будет проводить интересно время, как не с Олей, с кем же ей будет так весело, так непринуждённо, как с Олей?! Оля – она ведь… неповторимая. Таких не найти!