Олома Милагричи

Констанции очень хотелось побыть одной, вспомнить каждое слово, произнесённое Марией, особенно, о просьбе юноши увидеть её. Конечно, женщина и прибавила от себя, она может, тем не менее, Кони было приятно, что он остался из-за неё. «Да, да, так и сказал, что тут же покинет их дом, что жив и здоров. Но, если удастся увидеть и поблагодарить Констанцию, то останется. Нет, ты представляешь, какой бравый и отважный малый!» – Девушка вспоминала слова няни. Но отчего так начала волноваться Кони? Вчерашняя ночь и утро – понятно, чтобы молодой человек был жив, выздоровел. А сейчас её волнение было другим, источника которого она ранее не знала. Её пробирала дрожь до озноба. Она ни о чём не могла больше думать. Девушка смутно догадывалась, откуда шли эти волнения. Это её посетила сама Любовь и поселилась в сердце. «Лучше бы сразу, после слов Марии, побежать к нему, выслушать, что он хотел сказать, и всё, – думала юная влюблённая. – А то мало того, что пойду к нему тайно под покровом ночи, что уже приведёт в трепет кого угодно, да ещё в теперешнем состоянии». Она пыталась взять себя в руки и принялась расставлять аппликатуру на революционном этюде до минор Бетховена. Впервые ей это удавалось с трудом.

Граф с графиней дождались доктора и направились к своему подопечному. То, что они увидели, превзошло все их ожидания, после услышанного от Марии. Предварительно постучав, вошли в помещение и увидели юношу, который делал приседания.

– Вuona serata, синьоры! – он сразу же обратился с улыбкой к ним, – вот, если не раненое плечо, то делал бы отжимания. Рикардо. – представился он, поясняя, чем занимается.

Все довольно рассмеялись.

– Не ожидали, право, увидеть вас в таком добром здравии, – начал хозяин дома.

– Чудеса, да и только, – подхватил доктор.

– Это говорит о том, что вы – настоящий солдат, истинный боец революции! – продолжал граф.

Рикардо засмущался и спросил:

– Синьоры, лучше расскажите мне, кто остался в живых, кто ранен, если вы знаете, исход боя мне понятен, но каковы дальнейшие действия противника?

Мужчины тут же начали вполголоса вести разговоры на политические темы, а графиня корректно, не вмешиваясь, перебирала на столе лекарства. Поговорив о тактике боя, причинах поражения и дальнейших прогнозах, граф, Рикардо и доктор остались довольны друг другом. Их мнения во многом совпадали, но самое главное, что они все были патриотами Италии.

– И всё же, amico mio, я рекомендую вам хотя бы на одну ночь остаться здесь. Сейчас я ещё раз, как хирург, будет больно, обработаю вашу рану, ну а завтра, если покинете нас, вам самому придётся делать перевязки.

– Согласен. Я так вам благодарен! Viva l'Italia! – патриотизма и самоотверженности у юноши было не занимать.

Тут взяла слово синьора:

– Мы очень рады, что смогли вам помочь чем-то. Сейчас Мария принесёт ужин и красного вина. Это поможет восстановить силы.

– Благодарю вас, ваша светлость! Я очень обязан вам, – Рикардо галантно поцеловал руку синьоре. – Как будто побывал в родном доме.

– Считайте, что вы и были в родном доме. Для истинных друзей Италии у нас всегда открыты двери.

Супруги не могли пригласить Рикардо к ужину, хотя вся прислуга считалась своей и проверенной временем. Тем не менее, правила безопасности и глубокой тайны, привитой им с рождения предками, тщательно выполнялись. Даже дочку они редко посвящали в свои благородные деяния. И в этот раз Констанция не была осведомлена с их стороны об удивительном и скором спасении vero cavaliere , как они считали. Ужин затянулся, супруги находились в прекрасном настроении духа. Однако, Кони сидела задумчивая и молчаливая, мечтая о том, чтобы скорее закончилась трапеза, и она спустилась к раненому. Отец с матерью заметили её меланхоличное настроение, дочь отвечала невпопад, почти не ела, а делала вид, ковыряясь столовыми приборами в подносимых тарелках. Наконец, мучение для неё закончилось, на улицах давно горели фонари, семья готовилась отойти ко сну. Констанция пожелала всем спокойной ночи и, едва закрыв дверь столовой, побежала со всех ног к себе в комнату. Там её ждала Мария.

– Няня, надеюсь, что он ещё не спит? – спросила она с ходу.

– Нет, нет, милая, только пришла от него. Ждёт тебя.

– Ну, тогда я побежала!

– Погоди немного, пусть дом уляжется, я и сказала Рикардо, что ты придёшь не раньше десяти.

Разочарованная Кони подошла к зеркалу и начала приводить причёску в порядок. Боже, что она делает? Никогда такого не делала. Что за женское кокетство родилось в ней? Неужели ей так хочется понравиться молодому человеку? Нет! Она резко отложила гребень. Ей эти дамские заманушки ни к чему! Она просто сидела перед зеркалом и смотрела себе в глаза. Эта привычка была у неё с детства. Как ни странно, образ из зеркала, особенно глаза, придавали ей огромную силу, уверенность и бесстрашие. Это была своего рода медитация. Правильно, что она это сделала, потому что в никуда ушли её волнение и страх перед встречей с юношей.

– Buona notte, Рикардо. Я знаю, как вас зовут, – начала Кони уверенно, когда вошла к нему.