Олома Милагричи

Сейчас ей стало ясно, что она влюбилась. Какое это не похожее чувство, не сравнимое ни с чем, что она испытывала раньше. Она не могла ни о чём и ни о ком думать, кроме него. Образ Рикардо полностью захватил все клеточки её сознания. В голове прокручивалось уже в тысячный раз каждое его слово, каждый жест, улыбка. Но откуда эта грусть? Неужели большое и глубокое чувство несёт с собой страдания, а не радость? Конечно, Констанция чуть ли не наизусть знала трагедии Шекспира, Данте, Петрарки. Да, наверно, это так и есть. Любовь – это болезнь, самая лучшая болезнь, которая бывает на свете.

Констанция, действительно, заболела. Однако, у неё не проявлялись какие-либо симптомы заболевания. Температуры не было, кашля и насморка тоже. Только глаза не светились искрящимся морем. Родителям оставалось разводить руками, они не могли взять в толк, отчего их дочь чахнет. А Кони не рассказывала им причину, да и как рассказать, ведь она тайно познакомилась с Рикардо, хотя никогда не обманывала родителей, и вообще никому не лгала. Сейчас, будущее ей казалось беспросветным, неопределённым, никаким. Возлюбленный ею человек, будучи революционером, не сможет никогда посещать их дом, не говоря уже о большем. Понурое состояние и нулевое настроение передавались всему дому, который погрузился в грусть и тоску. Родители попросили доктора, синьора Моретти обследовать дочь, но девушка категорически отказалась, заявив, что у неё ничего не болит, а что это весенняя хандра, и что она молится за спасение и объединение Италии. Будучи хорошим психологом, доктор шепнул родителям: «Возможно, это любовь. А от неё нет лекарств». Супружеская пара с удивлением восприняла догадку врача, ведь, Кони навсегда останется для них маленькой девочкой, как и для всех родителей в мире.

– Неужели, наша дочь выросла? – только и вопрошала себя синьора, потирая себе виски.

– Да. Через два месяца будет шестнадцать. Надо отметить это событие балом, – произнёс отец, улыбаясь в усы.

– Какие балы?! Это, когда идёт революция, когда народ оплакивает своих героев? – начала протестовать супруга.

Муж с упрёком посмотрел на неё:

– Жизнь ещё никто не отменял, дорогая! Тем более, ты знаешь, что мы под колпаком у австрийцев. Ходят они, всё вынюхивают, высматривают. А если мы будем скорбеть, как простые горожане, и не будем поддерживать светскую жизнь, – то это будет ещё одним большим подозрением.

– Ты, как всегда, прав. До чего мужчины трезвы и логичны в своих рассуждениях, – сделала комплимент ему жена. – Я обязательно извещу Кони о бале. Прямо сейчас. – синьора Синти направилась в комнату дочери. Подойдя к двери, она услышала жизнерадостный хохот Марии.

– Вот, кто один у нас в доме самый весёлый, то Мария, смеётся и шутит, как всегда! – подумала также радостно мать, услышав последние обрывки фраз кормилицы: «Пройдёт немного времени, и свершится чудо, голубка моя! Верь мне, моё сердце не обманешь…»

Синьора вошла и сразу спросила:

– Что за чудо вы ждёте, синьорины?

Мария с Кони не ожидали такого внезапного визита. На лице кормилицы пробежала вопросительная тень – что из разговора слышала госпожа ещё? Но зная её тактичность и порядочность, а также, на лице которой, не было написано удивления, то ответила:

– Да про хворобу всё и говорю, про хворобу. Скоро Кони поправится. Это так ранняя весна действует на всех. Ни зима уже, и не лето ещё, ни рыба – ни мясо…

– Верно. Переходные периоды опасны и неблагоприятны и для времён года, для природы. – подтвердила синьора, улыбнулась и обняла дочку:

– А у нас с папой для тебя сюрприз! – она опять загадочно улыбнулась.

Конечно, Кони обожала сюрпризы с детства. Спросите, а какая девочка не обожает их?! Искорка появилась у неё в глазах, и она ждала, что скажет дальше мать.

– Мы с отцом решили, можно сказать, с фейверком, отпраздновать твоё шестнадцатилетие! У нас давно не было балов, встреч друзей и родственников из других провинций.

Констанция тут же прервала её:

– Мама, вы знаете, что я с детства не люблю балы! А тем более в мою честь. Какие балы и праздники, когда идёт революция, – начала возмущаться она. На что синьора ответила ей достаточно сухо, повторяя слова мужа:

– Жизнь ещё никто не отменял, дорогая!.. Будет бал, и будут гости! – потом снова ласково обняла дочку, сказав просто по-матерински: «Ты у нас единственная, любовь всей нашей жизни!» А уходя, добавила: «Так надо».