Оловянное царство

— Посторонись-ка, братец, — он вклинился между молодой хозяйкой и ним. — Все же я здесь долгожданный союзник и гость, а ты пока что просто слуга.

— Повис и его император рады приветствовать тебя, Утер со Стены. Отрадно принимать обоих братьев под своей крышей. Старые союзы крепче всего, не так ли?

Амброзий спрятал улыбку, увидев, как Вортигерн спускается к ним в том же роскошном наряде, в каком он увидел его в первый раз, и как кривится лицо Утера от гордыни и зависти. Он нехотя ответил на приветствие императора и сжал его руку.

— Я не заключаю союзов с рабами и слугами, — Утер говорил злобно и сбивчиво. Затем он спешно добавил. — С ним. Разговор был о саксах и нас.

Амброзий заметил на лице Вортигерна знакомый песий оскал.

— Прости, но ты ведь не думал, что отправляешь брата на верную смерть? Я не имею привычки казнить разумных людей, даже таких наивных, как он. Без обид, Полу-бритт.

— Мне наплевать, император, — беззлобно ответил центурион. Все происходящее изрядно его забавляло — весь этот шелк, лоск и сбивание спеси. Столь откровенная насмешка над Утером может дорого им обойтись, но он надеялся, у Вортигерна хватит ума прекратить и вновь прикинуться радушным хозяином.

— Мой господин!

Хозяйка Повиса легко спустилась со своей кобылы, мелькнул огонек пыльного рыжего платья. Через мгновение руки Ровены обвивали шею мужа под одобрительный гул толпы. Она не боялась ревности мужа, теперь это было понятно, она опасалась ее — как и Вортигерн опасался, что Утер может обидеть ее.

— Соскучилась, а, соскучилась? — Вортигерн засмеялся и крепко поцеловал жену. Она льнула и ластилась к нему, как зверек. — Понятное дело, наш друг Амброзий на кого хочешь нагонит тоску. Да, Полу-бритт?

Тот лишь пожал плечами. Гораздо занятнее было наблюдать, как вытягивается лицо брата при виде столь нежных супружеских чувств. Ни одна женщина не могла пройти мимо Утера, а за сегодняшнее утро он проиграл уже дважды — и кому? — Вортигерну, сутулой собаке-полукровке, с покрытым шрамами лицом. Это было смешно. Это было очень смешно, и Амброзий знал, что сегодня вечером на пиру он будет праздновать как минимум это.

— Ступай в дом, Моргауза заждалась тебя.

Ровена погладила мужа по грубой щеке и отошла в сторонку к свите служанок.

— Ты и твои люди, Утер, желанные гости здесь, — продолжал император. — Все, что заботит тебя — границы, дороги, оловянная шахта и доля добычи — мы все обсудим. А пока отдыхай. Если вы с Амброзием за эти дни еще не прибьете друг друга — что ж, это будет чудесный подарок. У нас довольно проблем, не хватало еще, чтобы бритт резал бритта.

Третий укол. Утер ненавидел бывшую провинцию и всегда считал себя человеком из Рима.

— Я буду рад обсудить все с бретвальдами, Вортигерн. Это достойная встреча.

— В Повисе нет сейчас Хенгиста с Хорсой, — перебил Амброзий. — Вожди саксов уехали. Может, вернутся завтра. Может, на грядущей неделе.

Лицо брата стало жестким и злым. Он повернулся к нему, его взгляд дышал той же ненавистью, как когда он цедил сквозь зубы «Аврелиан» и отдавал его Лодегрансу.

— За какой же радостью я притащился сюда? Столько дней? С севера. Со Стены?

Амброзий пожал плечами.

— И что мне прикажешь делать теперь? — прошипел Утер.

— То, что сказал тебе Вортигерн, — ответил центурион. — Отдыхать. Распорядись пока, чтобы твои люди здесь не толпились.

— Твой брат не очень-то рад меня видеть, — тихо засмеялся император, когда Утер ушел отдавать приказы мрачнее тучи. — Но был очень сговорчив, когда просил меня прислать ему олово.

— Ты старый хитрый лис.

— Уже не собака, спасибо.

— К твоим услугам. Кто-то грабит приграничные поселения. По словам жителей, в одежде твоих людей. Килух сказал, что там патрулируют воины Маркуса, но он вряд ли пошел бы на открытый грабеж. От него уже две недели ни слуху.

Вортигерн помрачнел.

— Значит, отправишь людей, Полу-бритт.

— Для охраны деревень?

— Нет. На поиски Маркуса.

Амброзий кивнул.

— Выходит, наши мысли совпали. Ты же понимаешь, что будет лучше, если мы ошибаемся?

Вортигерн поджал губы.

— Я уже лишился людей. Либо Маркус и приграничный отряд перебиты. Либо они мне стали врагами. Нашим гостям, как ты понимаешь, об этом знать ни к чему.

— Как и всегда.

Амброзий кивнул императору. Эти пять дней пути отбили у него охоту спорить и препираться, а заодно стараться как лучше. Кроме того, пригласив Утера в Повис, Вортигерн в очередной раз подорвал то хрупкое доверие между ними, выстроенное за этот безумный месяц.

— Амброзий! — крикнул ему вслед Вортигерн. Он обернулся. — Есть еще что-то, о чем мне следует знать?

Он говорил о Ровене. Центурион вспомнил невнятные нападки Утера, его двусмысленные намеки, топорное прилюдное домогательство, на которое жаловалась жена императора. Вспомнил ее просьбу не рассказывать мужу.

— Нет, — отозвался он. — Твоя жена все время была под моим наблюдением и защитой. Никто ее пальцем не тронул. Да она и сама в состоянии за себя постоять.

— Значит, мне не о чем волноваться.

— Не более, чем обычно.

Он увидел облегчение на лице Вортигерна, которое тот не смог скрыть.