Ома Дзидай (СИ)

– Кто-то, кто знает Ваш язык? – предполагал я.

– Именно. Сам я не сумел бы выполнить поставленную передо мной задачу: путь на родину мне заказан. Если буду найден преждевременно, пострадаю не один я, но и те, что не заслуживают мучений.

– Почему, Рю-сама[1]?

– Я был изгнан с родной земли две тысячи лет назад, – холодно признался эльф.

Такого ответа я не ждал. Две тысячи лет… Это больше, чем двадцать человеческих жизней, кончившихся глубокой старостью. Срок, непостижимый для понимания homo sapiens. В то же время для эльфов, живущих и по десять тысяч лет, – это только одна пятая бренного пути. Короче, юность.

– С тех пор я скитался по свету. Чтобы вернуться назад, мне нужен посредник, который бы передал послание одному очень уважаемому даймё[2]. Его хан простирается у Зубов Рёками[3] неподалёку отсюда. Его имя – Урагами Хидео. Он поручится за меня.

Деваться было некуда. Мне не хотелось возвращаться на Мэйнан, рискуя головой. Но следовало готовиться. Во всех смыслах.

– Я понял Вас.

– Превосходно, – поддержал меня Рю. – Мы окажем тебе должную помощь, чтобы всё прошло чисто и быстро. Если согласишься, также выйдешь победителем. Просто сделай, что требуется. Твоя жизнь будет сохранена, даю слово. Вдобавок тебя вознаградят по достоинству. И ты вернёшься домой по окончанию сделки. Довольно просто, не находишь? – На секунду я заметил в его взгляде абстрактную улыбку, чей подтекст расшифровать было невозможно.

– Скорее да, чем нет, – пожал плечами я.

Передряга, в которую я попал этой ночью, никогда не должна была случиться. Справедливо было бы умереть вместе с остальными. Но… фатум не дал моей жизни оборваться. Это странно. Будто я, эгоистичный трус, заслуживал уплыть домой. Один среди сотен других.

– Каково твоё слово? – деликатно обратился ко мне Рю, заметив отпечаток сомнений на лице.

– В деле, – заключил я с серьёзным видом.

– Благодарю. – Золото тигриных глаз сверкнуло. – Я очень рад.

– Наверное, я тоже.

– Все пройдёт гладко. Будь уверен. Подробности мы обговорим уже наверху. С глазу на глаз. А сейчас наш договор можно скрепить и по-вашему, – Наконец, эльф протянул мне руку. Его жест был встречен взаимностью без задней мысли.

Я неспроста посчитал недобрым символом, когда пятерня моя при пожатии начала колоться, как при касании шипов розы. Но вида не подал. Только когда формальности себя исчерпали, наступило облегчение. Скоро боль забылась полностью.

– Что будет с моими земляками? – резонно поинтересовался я и взглянул на тех, о ком завёл речь.

– Желаешь знать – не отвернёшься, – намекая на трагичный финал, отмахнулся Рю.

***

– Говорю же вам, нас прикончат! Каюк! Я не хочу умира-а-ать!

Это сетовал юнга.

– Завязывай скулить, щенок, – резко заговорил морской волк по правую сторону от него. Горло его задребезжало. Он пытался собрать скопившуюся в горле мокроту и сплюнуть. Но ничего не вышло. Просто прокашлявшись, он бросил мальцу единственный разумный совет, который мог дать со склона лет. – Подбери свои нюни и хотя бы смерть прими как мужчина.

– Милостивые Праотцы, упасите тело моё порочное, помилуйте душу мою грешную. Не оставляйте меня здесь на погибель и даруйте скорейшее избавление от бед, – монотонно молился матрос в самом расцвете сил, равно удалённый по возрасту от двух предыдущих. – Я приму смиренное существование, только услышьте, помогите мне!

– Наверное, нас сбагрят в рабство сарацинам?

– Они рассчитывают получить за нас барыш от компании?..

– Угу, держи карман шире. Им проще забрать всё серебро и фарфор, что мы везём. Потом – пустить по очереди под килем ради веселухи. Если на то пошло, для компании две жизни имеют вес: этого белого воротничка и, может, ещё капитана Тасмана. Единственные заложники, которых стоит выкупать.

– Вы просто свора базарных баб! – не вытерпев бесполезной болтовни вокруг, рявкнул Тасман собственной персоной. Он приковал к себе все взгляды.

Капитан «Навты» начал раскачиваться взад-вперед, будто тугие путы ослабли бы. Надзиратели заметили это и посмеялись над его бессмысленными намерениями провернуть невесть что.

– Богарт! – вскричал он и внезапно упал мешком на холодный, мокрый пол трюма. Задыхаясь в безнадёжной попытке подняться и складываясь, как гусеница, он смотрел на меня и то ли шипел, то ли глухо рычал. – Сделай хоть что-нибудь! Спроси… у этих… сучар… – от нехватки воздуха капитан непреднамеренно чеканил слова. Сдавшись, окончательно слег и закончил шёпотом, – что с нами станет!.. Договорись! Вытащи… нас… отсюда…

Я прислушался к его отчаянной мольбе, собираясь обратиться к Рю напрямую. Но не успел открыть рот, как фатум сам продвинул историю вперёд.

– А ну се е****ники позакрывали! – призвал к тишине Уик. Смысл был понятен каждому, кто был в трюме.

Он протопал к измученному самим собой Тасману. Людоед со всей дури пнул его по рёбрам. Непоседливый капитан сник, дав наглядный пример братьям по трагедии. Амбал надменно потянул его за волосы, как какую-нибудь потаскуху, и поставил обратно на колени. Мутант – довольный собой – отошёл, несмотря на стоны Тасмана и проклятия в свой адрес.