Омлет по-византийски (сборник)

– У нас урок истории, – последовал неожиданный ответ. – Я изображаю из себя Рим, а Виола, там, наверху, – волчицу, но не настоящую, а статую той, которую римляне почитают не помню почему. Клод и Уилфрид отправились за распутными женщинами.

– Распутными женщинами?

– Да, они долж ны похитить их. Они не хотели этого делать, но миссис Хоуп достала отцовскую биту и сказала, что задаст им по первое число, если они ослушаются, поэтому они решили пойти.

Со стороны лужайки последовали громкие сердитые крики, и миссис Квобарл незамедлительно поспешила туда, опасаясь, как бы обещанное наказание уже не начали приводить в исполнение. Крики, впрочем, исходили главным образом от двух маленьких дочерей сторожа, которых тащили к дому запыхавшиеся и растрепанные Клод и Уилфрид. Задача последних осложнялась еще и тем, что их беспрестанно, хотя и не очень эффективно атаковал младший брат похищенных барышень. Воспитательница в беспечной позе восседала с битой в руках на каменной балюстраде, взирая на происходящее с холодной безучастностью богини. Дети сторожа то и дело громкими голосами повторяли «я маме скажу», однако их мама, которая была туга на ухо, в ту минуту занималась стиркой. Бросив тревожный взгляд в сторону домика сторожа (жена последнего была наделена исключительно воинственным темпераментом, являющимся иногда преимуществом глухоты), миссис Квобарл с негодованием бросилась на помощь вырывавшимся пленницам.

– Уилфрид! Клод! Сейчас же отпустите девочек! Мисс Хоуп, что все это значит?

– Ранняя римская история, похищение сабинянок, разве вы ничего об этом не знаете? Это и есть метод Шварца-Меттерклюма, когда дети изучают историю, участвуя в ней сами. Понимаете, так она лучше усваивается. Конечно же, если благодаря вашему вмешательству мальчики пойдут по жизни, полагая, что сабинянки в конце концов спаслись, то я не могу нести за это ответственность.

– Возможно, вы очень умны и современны, мисс Хоуп, – твердо проговорила миссис Квобарл, – но я бы хотела, чтобы вы нас оставили и уехали следующим же поездом. Ваш багаж будет отправлен вслед за вами, как только он прибудет.

– Я не совсем уверена, где я буду в ближайшие несколько дней, – сказала уволенная наставница молодежи. – Пусть мой багаж побудет у вас, пока я не сообщу вам мой адрес. Там только пара чемоданов, несколько бит для игры в гольф да маленький леопард.

– Маленький леопард! – Миссис Квобарл от изумления раскрыла рот.

Даже уезжая, эта необычная особа, казалось, оставляет за собой следы, приводящие в замешательство.

– Впрочем, не такой он и маленький. Он уже более чем наполовину вырос. Обычно я ему каждый день даю что-нибудь из дичи, а по воскресеньям он получает кролика. Сырая говядина чересчур возбуждает его. Не беспокойтесь насчет автомобиля, я предпочитаю пройтись пешком.

И леди Карлотта исчезла с горизонта Квобарлов.

Прибытие настоящей мисс Хоуп, ошибшейся с днем приезда, вызвало переполох, который эта добрая женщина не имела обыкновения вызывать. Как это ни прискорбно, семейство Квобарлов было явно одурачено, однако когда они узнали об этом, то почувствовали некоторое облегчение.

– Как это, должно быть, утомительно, дорогая Карлотта, – сказала хозяйка, когда опоздавшая гостья в конце концов явилась. – Как это утомительно – отстать от поезда и ночевать в незнакомом месте.

– Ну что ты, дорогая, – ответила леди Карлотта, – мне это вовсе не показалось утомительным.

Темное дело

– Значит, ты прямо с похорон Аделаиды? – спросил сэр Лалуорт у своего племянника. – Полагаю, это были самые обыкновенные похороны?

– Я обо всем расскажу за ланчем, – сказал Эгберт.

– Об этом и думать забудь! Это неуважение к памяти твоей тетушки, да и к ланчу. А для начала у нас будут испанские маслины, потом борщ, потом опять маслины, ну и дичь. Запивать все это мы будем великолепным рейнским вином – не очень дорогое, но именно то, что нужно. В меню, как видишь, нет решительно ничего такого, что напоминало бы о твоей тетушке Аделаиде, а уж тем более о ее похоронах. Она была милой женщиной, но, глядя на нее, я почему-то всякий раз думал о мадрасском кэрри.[81]

– Она всегда говорила, что вы человек несерьезный, – заметил Эгберт.

Сказано это было таким тоном, будто он и сам придерживался того же мнения.

– Однажды я, по-моему, просто шокировал ее, заявив, что в жизни прозрачный суп имеет несравненно большее значение, чем чистая совесть. У нее, впрочем, весьма слабо было развито чувство меры. Кстати, она сделала тебя основным наследником?

– Да, – сказал Эгберт, – и исполнителем своей воли. Именно об этом мне бы и хотелось с вами поговорить.

– Никогда не был силен в деловых вопросах, – сказал сэр Лалуорт, – и тем более не могу вести деловой разговор сейчас, когда мы вот-вот собираемся приступить к ланчу.

– Это не просто деловой разговор, – попытался было объяснить Эгберт, следуя за дядей в столовую. – Это серьезнее. Гораздо серьезное.