Омут

– Не заморачивайся так, – посоветовала Бесена. – Даже я сначала обманулась. Знаешь, как удивилась, когда поняла, что внучка ведьмы не душа, а дух?

Цвета в сердечном домике притихла.

– Женщина, одержимая материнством, пойдет на многое ради заветного дитяти, – добавила Бесена. – Знахарки пользуются этим, потому что такая работенка выгодна. Вон той бабке-шептунье, которая украла тебя, даже удалось передать своего беса. А лесные дети, как и деревья, могут прорастать почти везде, что очень удобно для подкидывания.

– Звучит отвратительно, – подала голос Цвета. – То есть я проклюнулась в животе матери, обросла плотью и стала младенцем?

– Именно так, – подтвердила Бесена. – Но чем старше становятся подменыши, тем слабее их связь с матерью. Они пахнут уже не ее кровью с молоком, а лесом и внутренне всё меньше походят на человека, хотя внешне остаются обычными людьми. Ты вот, например, стала видеть бесов.

– Да, – вздохнула Цвета.

– Застревают такие дети между миром людей и миром духов. Первые их не принимают, а вторых они сами не знают. Только настоящая любовь через поцелуй может привязать духа к телу. Пришить, как раньше говаривали, нитями связи.

– Как в сказке, – заметила Цветана.

– Ага, – подтвердила Бесена, продолжая шагать вдоль канавы. – Той, которая про ноги. Русалочке хотелось, чтобы принц подарил ей свою любовь, а заодно и бессмертную душу. Вернее, нити связи, ведь они вьются из любви. Духи, в отличие от душ и бесов, смертны, хоть и живут гораздо дольше людей. Русалки живут триста лет. Древляницы, наверно, столько же, а может, и больше.

– Значит, бабушка не соврала про приворот, он бы на самом деле мне не помог. – Цвете стало стыдно, что она тогда накричала на Глафиру, да еще чай специально разлила.

– Да, – кивнула Цвета-с-бесом своей невидимой собеседнице. – Любовь должна быть настоящей.

Подменыш ничего не ответила.

К тому времени тело уже совсем замерзло, гадко свербило в горле, ботинки промокли, а пальцы ног противно кололо. Девушка кашлянула в шарф.

– Ты так заболеешь, – обеспокоенно предупредила Цвета. – Тогда сляжешь и будешь есть только овощной бульон. Обычно едят куриный, но я же вегетарианка.

– Овощной бульон я не хочу, – возразила Бесена.

– Значит, нам пора уходить отсюда.

Цвета-с-бесом вздохнула.

– Ладно, сдаюсь. Человеческие тела такие прихотливые!

– С удовольствием приму его обратно! – откликнулась подменыш.

– Не дождешься, – буркнула Бесена.

Девушка покинула свой пост и двинулась к цивилизации – погреться в каком-нибудь магазине.

– Он мог после школы пойти домой другой дорогой, не каждый же день проходить по мосту, или отправиться в секцию, или к другу заглянуть, – рассуждала по пути Бесена.

– Сегодня вообще-то воскресенье, занятий нет, – напомнила Цвета.

Бесена досадливо скривилась.

– Я надеялась на счастливый случай. Но нет… Эх, не хватает мне сейчас моей бестелесности и легкости! У всего есть свои преимущества и недостатки. Да, кстати, – вдруг отвлеклась от своих мыслей подселенка, – у меня к тебе тоже есть вопрос.

Заметив впереди прохожих, она снова приложила к уху телефон.

– Какой? – откликнулась Цвета.

– Как ты выбрала парня для приворота? Почему именно этот Антон?

Цвета помолчала и ответила:

– Не знаю. Он показался мне интересным, и я подумала, что тоже могу ему понравиться. А ты? Как выбрала парня, за которым мы теперь охотимся?

Бесена ненадолго задумалась, а потом ответила:

– Мне кажется, как и ты. Он интересный, и, наверно, я тоже могу ему понравиться.

Цвета не поняла, шутит ли подселенка или говорит серьезно.

– И что будешь делать? Пригласишь его на свидание к мосту? – хмыкнула подменыш.

Цвета-с-бесом почти поравнялась с прохожими.

– На свидания к мосту он и так ходит, – сказала она и убрала телефон в карман.

* * *

Демьян часто возвращался из школы дальней дорогой. Маленький ритуал – отдых после занятий, время для наведения порядка в мыслях. Он всегда останавливался на мосту и смотрел вниз.

А Бесена была водой, и игрой света, и ряской, и тиной. День смотрел на нее. Задумчиво. Долго.

А она на него. И ей казалось, что в озере он ищет именно ее.

Поначалу Бесена не замечала парня, не выделяла среди других прохожих, тенями снующих по мосту, но он был единственным, кто постоянно останавливался, чтобы глянуть на воду. И Бесена стала его узнавать: высокий, остролицый, с вьющимися светлыми волосами.