Омут

Ночка присел на корточки, растерянно сжимая голову. Та раскалывалась, в ушах звенело. Но он был рад этой боли, он хотел бы сосредоточиться на ней, раствориться и навсегда забыть о том, что произошло.

Как? Почему? Что на него нашло? Как так получилось? Нет для него человека дороже Дня. Но разве… разве он любит его – так?

Нет.

Тогда кого он вообще любит? Любит ли хоть кого-нибудь?

Горячие слезы потекли по его щекам.

Хотелось провалиться сквозь землю. Хотелось умереть.

Но даже бесу он был уже не нужен.

Глава 35 Я буду рядом

29 октября

Горыныч притащил наливку, которую настаивал его отец. Дома он аккуратно перелил зелье из стеклянного баллона в пластмассовую бутылку для воды, надеясь, что отец не заметит пропажи. Тот любил экспериментировать с напитками, но, задвигая подопытные бутылки под кровать, частенько забывал о получившихся эликсирах, а ответственным за уборку был Колька.

В последнее время отец редко бывал дома. И Горыныч подозревал, что, возможно, скоро у него появится новая мама. Но не питал иллюзий, что подружится с чужой женщиной.

Скорее всего, скоро у него не будет и отца.

– Крепкая, – предупредил Горыныч, протягивая пластмассовый стаканчик с розовой водичкой Кощею.

День ощущал себя так, словно вляпался в собачье дерьмо. Он никак не мог поверить, что Ночка считал его вовсе не другом. Ночка… Они же с ним с детства, с шестого класса не разлей вода. И Демьян с горькой усмешкой вспомнил, как боялся признаться в своих чувствах Жар-птице, чтобы не разрушить Дружину. А вот Ночка не испугался. Это переезд сделал его таким смелым? Опять все из-за чертова переезда!

День перехватил у Кощея стаканчик с наливкой Горыныча. Да и шут с ним, с этим Горынычем! Нестерпимо хотелось стереть из памяти поступок Ночки, залить его. Вдруг зелье Колькиного батьки поможет?

Жизнь в один миг стала такой сложной и запутанной.

Ночка, Ночка, как ты мог?

Горыныч и Кощей переглянулись, но ничего не сказали. Даже Колька понимал, что иногда бывают ситуации, когда с Демьяном лучше не препираться.

Вернулся и Ром – бледный, злой. Он вплотную подсел к Русалке. Та сразу обвила его длинными руками, будто хотела утянуть на дно. Получается, Ночка ее никогда не любил?

В общем-то, личная жизнь друга, осознал День, его никогда не волновала. Он принял бы любой выбор Ночки. Любую его пару. Да, принял бы точно! Поддержал бы.

А Ночка взял и предал его, вернее их дружбу.

Костер уютно трещал, все веселились, и если кто и заметил пасмурность Дня и Ночки, то всё списали на скорое расставание. Только Горыныч напряженно вглядывался в Рома, потом перевел взгляд на Демьяна, цедящего его наливку.

– Что за кошка между вами пробежала? – спросил Горыныч у Ночки.

Ром промолчал.

– Кстати, а где кошка-то? – Колька огляделся.

Ром тоже посмотрел по сторонам. И правда, где?

Он искоса глянул на Демьяна. Тот безучастно крутил в руках пластиковый стаканчик, с легким хрустом вминая ему бока, и даже не обратил внимания на слова Горыныча. Кажется, так долго и старательно игнорируя Кольку, он уже просто привык его не замечать.

Вдруг десятиклассницы всполошились, перестали плясать – той самой девчонке без имени, которая увязалась за Мари и Динкой, позвонили злые родители.

– Да, мам, уже иду! – крикнула в телефон безымянная девчонка.

Десятиклассницы, как по команде, засобирались домой. Русалка тоже вскочила. Похоже, она не надеялась на то, что Ночка проводит ее.

Феникс-водитель, передав Горынычу пачку с чипсами, поднялся с ящика, и Кощей тоже встал, не сводя взгляда с Динки. Ночка остался сидеть, Горыныч, глянув на него, тоже не сдвинулся с места. День, судя по его виду, после наливки потерял связь с миром. Взгляд его помутнел, стал рассеянным.

– Он же от запаха крышки пьянеет, – вздохнула Жар-птица. – Кто его напоил?

Кощей пожал плечами.

– Да он сам этого хотел.

Феникс устало вздохнул:

– М-да, заблюет еще всю машину… Давайте я сначала девчонок отвезу, чтобы без происшествий, а потом за вами вернусь, – предложил он. – Этот пусть пока немного оклемается, только, Горын, не наливай ему больше ничего.

– И не собирался добро переводить, – буркнул Горыныч. – Я и этот-то стакан не ему давал, он сам угостился.

Часть компании двинулась к выходу. Русалка приникла к Ночке, он вяло обнял ее и тут же отпустил. Потом к нему подошла Жар-птица, наклонилась и прижалась щекой к щеке.

– Теперь только на вокзале увидимся!

– Но ты же будешь писать мне каждый день? – нашел в себе силы улыбнуться Ночка.

– Конечно! Каждый день!

Она выпрямилась и напоролась на колючий взгляд Русалки. Мари невольно отшагнула назад, вскинула ладони с растопыренными пальцами, мол, не трогаю, а потом со вздохом взлохматила волосы пьяному Дню и ушла за остальными. С веселым смехом ребята погрузились в «избушку», заурчал мотор, а потом все стихло. Не стало музыки, увял голодный костер. Только лунный свет, нарезанный перекладинами недостроенной крыши, освещал троих парней.