Он был богом. Исток

В действительности он не собирался уходить, ибо понимал, что если тот его вызвал, то на это явно была причина. Он всего лишь пытался привлечь внимание начальника, но, даже после этого, тот все с той же скрупулезностью листал бумаги. Даже его спина прогнулась над ними, а под глазами повисли морщины от прищуривания. Никита встал, развернулся. Он всеми силами пытался тянуть время, как-то его продлевать, но видимо ничего больше не оставалось, как уйти. Никита отодвинул кресло и вышел прочь с кабинета. Теперь ему точно было не понятно, что хотел начальник. Он стоял за дверью в недоумении, что только что произошло и придется ли отвечать за его фриволничество, проявившееся в столь наглой манере и неуважении к руководству. Но по-другому, что сделать он не знал. На душе стало тяжело. Появился небольшой осадок. Он вздохнул. Сзади щелкнула ручка двери. Это начальник. Никита насторожился. Сейчас его оштрафуют.

–  Никит, – добродушным тоном отозвал Никиту Дмитрий Сергеевич.

Никита повернулся. Чувство тревоги становилось сильнее и более яркое. Он замер с испуганным взглядом и застывшими словами на языке. Ему не тяжело было их произнести, случись это в кабинете, но сейчас все по-другому. Понятно, что начальник никак не реагировал на него в кабинете, даже когда он и ушел, но тем не менее, тот его вызвал, а Никита решил взять инициативу в свои руки и уйти.

–  Да, – еле смог он выдавить с себя.

–  Ты знаешь в чем проблема? – все с тем же милым тоном продолжал его бос.

–  Догадываюсь, – его голос звучал осторожно, пискляво, с опаской.

Начальник стоял почти вплотную. Никита с легкостью мог видеть даже ворсинки на его пиджаке. Он ощущал запах его духов. Столь любимы секретаршей, которая сама и выбирает его.

–  К сожалению, нет. Не догадываешься. Проблема в том, – сказал начальник, притянув Никиту к себе. Тот поддался. Бос забросил ему руку за спину, а Никита стоял, как вкопанный, будто на нем повис суд небесный и пытался быть тише воды – ниже травы, – проблема в том, что мы слишком много работаем. Пойдем поедим.

–  Что, простите? – спросил Никита, немного ошеломленный от услышанного.

–  Есть хочу, говорю теб, – ответил бос. – Давай. Жду тебя внизу, в кафе, – сказал босс, и хлопнув Никиту по спине, отправился дальше. В руках он крепко держал синюю папку с бумагами, которую размашисто нес, а Никита все дальше продолжал стоять в оцепенении, с чувством непонимания и потерянности крепко засевших в глубине души. Не только была странная вся ситуация. Хотя это тоже, но то, что начальник позвал его есть – не менее странное. Он обычный сотрудник, не занимающий никакой супер должности, а здесь сам владелец зовет его есть, та еще и по имени.

Никита никогда не был трусом или слабохарактерным, но он был сторонником того, что у каждого человека есть свое место. И свое место он знал с точностью. Ему не приносило никаких затруднений с кем-то договориться, заключить какую-то сделку или дать ментам взятку. Нет. Это было не тяжело. Он все-таки был довольно сильным мужчиной морально, но не в этой ситуации, ибо его начальник был человеком совсем иного уровня, и от этого человека зависела непосредственно работа Никиты. Вот из-за этого ему и было страшно. Он и дальше стоял посреди офиса, оцепеневший от ситуации и в полной неопределенности, что делать. Мимо него проходили десятки людей, а он все также стоял.

…

В школе

Никита стоял у входа в класс, когда все его одноклассники большим потоком рванули с класса. Он хотел пройти тихо и быстренько забрать свои вещи, но толпа не то, что не дала ему войти в класс, а он и близко не смог подойти к двери. Так и стоял метров в 15, пока все выйдут. На душе было чувство тревоги. Если сейчас заметит его учитель, то все. Это капец. А так он бы, пока они бегут, зашел тихо, забрал под общий шум и вышел бы вместе с классом, но нет. И вот последние два человека. Дверь пустая. Учитель еще не вышел.

–  Выбора нет, – думал он. Придется идти. Он шагнул. Преподаватель сидела за столом и делала пометки в журнале.

–  Себастьян, – сказал он, не отводя глаз от журнала. Его рука все и дальше продолжала выводить слова. Его осанка была ровной, а движения спокойные и ровные. И тем не менее, ему не представляло никакого труда в одни момент и писать, и говорить со своим учеником. Себастьян насторожился. Было понятно, что теперь нужно вызывать отца в школу.