Он был богом. Исток

Егор Юрьевич не был из тех людей, с которым можно как-то договориться или че-то решить. Это был человек, снискавший себя, как правильный, не столь правильный, чтобы это доходило до маразма, но толика занудства все-таки присутствовала; немного строгий, не поддающийся на провокации и довольно гордый мужчина. В его гордости не было ничего сверх мерного, но цену себе он знал. Проще говоря, он был действительно МУЖЧИНА, не старый, но в возрасте, когда мужчины самые красивые, желаемые. Ни одна преподавательница, ни старшеклассница не могла пройти мимо, не взглянув на него без чувства восхищение. И он не мог. Он столь сильно любил женщин, красивых, молодых, с упругими телами и живыми глазами. Это была единственная его слабость. Но нужно отдать должное, Егор все же пытался с ней бороться, противостоять, ибо он женатый мужчина, пример идеала, на которого равняются. Пожалуй, именно это и помогало ему бороться: не то, что он женатый, но то, что он идеал. Чувство превосходства над людьми, что они черпают знания от него, и не с его слов, но с того, как он ходит, как выглядит, не давало ему право нарушить обет. Опять еже, гордость. Хоть ее и нельзя отнести к позитивным эмоциям, но именно она и помогала Егору в этой нелегкой борьбе.

–  Да, Егор Юрьевич, – ответил Себастьян, остановившись возле доски. Рюкзак он так и не взял.

–  Ты же понимаешь, – сказал учитель

–  Да, понимаю. Отца в школу.

–  Правильно, – в его голосе не было ни упрека, ни сожаления. Это просто правило, которое нужно соблюдать. – Можешь забрать рюкзак.

–  Спасибо, – ответил Себастьян и подошел к столу. Его вещи были разложены. Никто не помог собрать. Он сложил все внутрь, забросил его на плечи и быстрым шагом пошел с класса.

–  Стой, – отозвал его учитель, когда Себастьян уже был у выхода.

Он остановился у двери и повернулся к преподавателю. На этот раз Егор сидел уже лицом к Никите и смотрел на него, как на равного себе собеседника.

–  А чего Лизы сегодня не было? – спросил он. Его глаза были широко открыты, и смотрели пытливо.

Какого хуя, – думал Себастьян. – Неужели и ты на нее запал. Спите что-ли. Блядь, кто же еще сунет.

–  Без понятия, Егор Юрьевич. А чего спрашиваете то?

–  Ну как же. Ее не было. Вот и спрашиваю, – ответил он. – Ну понятно, можешь идти. Спасибо, – в завершении сказал он и, повернувшись к журналу, продолжил и дальше писать.

Ага, твою мать, – думал и дальше Себастьян. – спрашиваешь, ибо не было. Хер там. О многих поверю, что так, но не о Лизе. Карины тоже не было и Арины. Но не спросил же. Сто Процентов наяриваешь ее. Вот Лиза. Шлюха, – он остановился у стены и ударил рукой. Его эмоции бурлили. Это чувство обиды, которое пробудилось внутри его души, становилось все сильнее и сильнее. Он ревновал, негодовал. Тяжело сказать, это потому, что он любил Лизу или потому, что хотел просто, чтобы она только с ним была. Наверное, и того, и того немного.

…

В офисе

Никита зашел в уборную, и став у зеркала, начала приводить себя в порядок. Сейчас предстоял один из самых важных моментов в его жизни. Неуважительно будет выглядеть неподобающе на обеде со своим начальник. Это была его отличительная черта. Он считал, что все кроется в мелочах, и если ты просто получаешь какую-то передачу от знакомого или друга, и в этот момент выглядишь не подходящим образом: руки грязные, одежда не выглаженная, то это неуважение непосредственно к тому, кто преподнес тебе это. Что уж говорить о встрече или ужине тем более, если он уже в таких мелочах отличался столь придирчивой скурпулезностью. Но именно благодаря этому, его и все и знали, как по-истинному преданного и доброго мужчину, который всегда вызывал только положительные эмоции как у знакомых, так и людей, видевших его впервые в жизни.

Он поправил свои волосы, идеально заправил рубашку, ремень повернул, чтобы сидел в линию с пуговицами на рубашке. Вид не сильно изменился, но на большее в уборной в офисе рассчитывать и не стоит. Никита сполоснул рот, выдохнул и, собравшись со своими эмоциями, рушил на один из самых важных обедов в жизни. Нельзя сказать, что ему было мало денег. Для своих 42 он уже был довольно обеспеченный. Смог на ноги поставить всю семью, забрать своих родителей и родителей жены, помочь братьям и сестрам. Даже недвижимость за границей и ту приобрел, не говоря уже о неисчисляемых квартирах и домах на родине, но здесь дело скорее именно в чем-то духовном, нежели материалистическом. Сама суть обеда с директор и владельцем всей корпорации несла уже другой смысл. Просто само общение с человеком достигшим столь высокого уровня в этом мире Никите приносило незыблемое удовольствие, моральное удовлетворение. И именно это и было важным для него.

Он ступал дерзко, уверенно, не пропуская никого, кто шел мимо или пытался его обогнать. Дороги не было никому. Его шаги, столь большие, сильные, внушали чувство превосходства, рассекая на пути в ресторан.

…

В школе