Он говорит

Он говорит: «А я не люблю домашних животных. То есть, тех, что в городе — ну вот попал я с улицы в больницу, кто их тогда кормить будет? Соседи, что, две недели будут писки из-под двери слушать? А потом на запах будут жаловаться? Баловство это одно, их заводят от неуверенности — чтобы минимизировать риски.

Заведёшь человека — и масса проблем. А животное можно, в случае чего, на улицу выгнать. Много ты видел в судах истцов-котов? То-то.

Или вот люди куда-то едут с кошкой больной. Сами недоедают, а операцию ей за бешеные тыщи делают. Ну, я понимаю, детям своим денег не пожалеть, а кошке — не понимаю. В больничку через ночь, а потом ждать исхода операции. И вот кота выносят, как ребёнка.

У меня знакомая завела таджика. „Ничо так“, — говорит. Но я-то знаю, что она просто оголодала, мужа выгнала лет десять как, детей нет, и не в сексе дело, а в чьём-то присутствии. Знаю, так бывает — я для этого телевизор держу в положении „нормально включён“ Были у нас на сейсмостанции таблички такие на тумблерах: „Нормальное положение — включён“

Ну так ладно: я даже к ней в гости сходил, ожидал там воплощение мужественности увидеть. Басмача, на кривой сабле которого ещё не обсохла кровь неверных, и (пока сабля эта сушится) он взял в руки гаечный ключ.

А увидел я тонкого юношу (хотел сказать „изнеженного“, но уж врать не буду). Очень изящный такой. На лемура похож. Тьфу, пропасть, думаю — в гареме ему было самое место, а не на кухне у взрослой бабы.

Домашний мальчик, домашний зверёк. Она, наверное, думает, что если существо водки не пьёт и не говорит почти, то это вроде как кот.

Но ты пойми, тут действительно как с котами.

Заводят люди кота, а как изменится обстановка — что с ним делать? Таджика, к примеру, не усыпишь. Или вот приживется, его кормят, и вот он уже альфонс, но у него в сознании никакого неудобства нет. Он же восточный человек, считает, что так положено, баба вокруг него суетится, кормит, спит с ним, это так у него ловко на менталитет ложится. И неизвестно, кто кого завёл: она таджика, или таджик её. Кот, поди, тоже много чего о себе думает, но с котом иллюзий нет.

Нельзя никого заводить, беда будет. Прикормили его, а ты в ответственности за тех, кого прикормил, и неизвестно, что будет, когда ты его кормить перестанешь.

Я телевизор завёл — с тумблером. Всегда работает — открываешь дверь домой, он там бормочет. Как живой, только жрёт электричество всё-таки.

А так, я бы вообще никого не прикармливал. У нас на Камчатке как-то две экспедиционные девочки медведя конфетами прикормили, ходили-ходили, кормили-кормили, а как-то вышли без конфет.

Забыли, типа. Медведь же справедливо решил, что источник конфет где-то у них внутри. А? Что, выжили ли они? Ну, если встретишь постаревших студенток за полтинник безо всякого внутреннего содержания, то это, верно, они.

Прикормил, всё — жди беды.

Нет, телевизор я иногда выключаю. Впрочем, он сам выключается — у него внутри такая штука, что он сам выключается, если его долго не трогать. Загадка вообще, что он там внутри думает».

Он говорит: «А цветов здесь нет специально, да? Против антисанитарии, то есть, для санитарии? Странно. Они вроде кислород выделяют, то-сё. Что, подоконники нельзя занимать? Ну, ладно. Но это я так спросил. Цветы ведь — животные. Ну, типа домашних животных. Я вот соседа раньше спрашивал, отчего он на дачу не ездит, так он отвечает, дескать, кто цветы поливать будет, ты что ли? Я ему отвечал, что хоть бы и я. Но он язык прикусил, видать, боялся мне ключ от квартиры дать.

Ну да наше дело стариковское. Я моложе тридцати никого не знаю, кто бы цветами интересовался.

Я, правда, тоже раньше ничего этого не понимал. А потом — раз! — и понял.

Потому что наследство получил. И теперь у меня вместо домашнего животного — гибискус. То есть, китайская роза.

Она стояла в квартире, куда меня дети отселили — они-то по заграницам шмыгали, да и я чувствовал, как-то я не к месту у них. Жена-покойница хоть за малышами смотрела, а теперь внуки подросли, я как-то особо и не нужен.

Заселился в сестрину однушку, сам всё покрасил. Особо не старался — ведь, когда помру, квартиру кому-то сдадут. Так всегда бывает — как помрёт родственник, так квартиру на время сдают, чтобы выветрился покойницкий дух, будто санитария какая. Или санация. Для себя дети всё равно всё переделают.

Перед тем вывез с помощью таджиков лишнюю мебель.

Оставил только кровать и эту розу.

Её, розу-то, дед мой году в 1946 привёз с какого-то оборонного завода в Сибири. Ему там в столовой отщипнули, и вот он прямо на теле привёз бабушке горшочек. Дед её поливал, мать поливала, а потом я уж поливал. Я в детстве в этом большом горшке играл — поселил в корнях этой розы каких-то пластилиновых человечков.

Потом горшок ещё увеличился.

Потом я и вовсе узнал, что это не горшок, а кашпо называется.

Ну, а пока ремонт делал, я перетащил розу в коридор, но она туда не влезла, и я поставил её у лифта.