Он, Ясон(СИ)

Внутри никого не оказалось, однако это его не остановило. Избытком манер он не страдал...

Смело переступив порог, Мариус с ноткой ностальгии огляделся, вспоминая, как захаживал сюда осенними ночами... Внимание его привлёк пухлый томик на столике у кровати. Нахмурившись, парень без долгих раздумий взял неизвестную рукопись, оказавшуюся, как выяснилось, дневником Аннет.

"Интересно!" - воодушевился Мариус, впившись взглядом в ровные строки. Читать или нет, он не колебался. Какие могут быть сомнения, ведь речь о его жене!

Он надеялся обнаружить томные признания в любви, описание страстных постельных сцен... увы, его постигло глубочайшее разочарование. Пожалуй, самое сильное в жизни...

Похолодев от ужаса, Мариус прочитал горькую исповедь женщины, которая едва терпит своего мужа и ненавидит его ласки...

И это о нем, о Мариусе?! Да он Бог в постели! Так говорили все, все его пассии!

-Ну и лгунья, - процедил Мариус, сжимая дневник и испытывая страстное желание порвать его. - Лгунья!

"Пусть благодарит судьбу за свою беременность! - мысленно кипятился он. - Иначе... иначе..."

От злости парень не мог придумать наказание, достойное подобного предательства. Мариус знал одно: не жди Аннет ребенка, он не стал бы с нею церемониться!

Но ничего, ничего... час расплаты настанет!

Глава 7. Начало конца (171... год, Англия)

Аннет тяжело опустилась в кресло и сжала ладонями виски. Ей было дурно, очень дурно, и не только по естественным причинам - ставшее привычным недомогание усугублял тошнотворный страх, даже ужас.

Причины бояться были веские: дневник, оставленный графиней без присмотра буквально на четверть часа, бесследно исчез... зато появился устойчивый табачный запах, смешанный с ароматом пряного парфюма и солоноватой ноткой терпкого мужского пота - адская смесь, густым шлейфом следующая за Мариусом. Неужели он был здесь, в ее покоях?! Неужели... нашел дневник? Нашел - и прочел?! Тогда ей конец, причем в самом прямом смысле!

"Зачем, зачем я все это писала?! - запоздало каялась Аннет, кусая губы. - Почему не придумала шифр?! Как глупо, как безумно глупо..."

Сожалеть было поздно. Оставалось надеяться, что дневник взял кто-нибудь другой.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, Аннет решительно дернула за шнур звонка и с учащенным биением сердца стала поджидать Марту, словно от камеристки зависела вся ее дальнейшая судьба.

Девушка появилась пару минут спустя, немного надменная в своей подчеркнутой вежливости... и очень красивая, как с досадой подумала Аннет, у которой из-за беременности отекали ноги, а тело стало оплывшим, неловким. Рядом с изящной хорошенькой Мартой она чувствовала себя опухшей и грузной, настоящей бегемотихой.

-Вызывали, миледи? - холодновато спросила Марта, глядя на свою госпожу несколько свысока.

-Да, - отрывисто произнесла та и судорожно вздохнула. Продолжила с деланным спокойствием: - Помоги мне переодеться ко сну...

Она совсем не для этого ее вызывала, ей вовсе не хотелось спать, но задать роковой вопрос девушка не решилась.

-Слушаюсь, госпожа, - кивнула Марта и занялась туалетом своей хозяйки.

Она как раз помогала ей расшнуровать лиф платья, когда Аннет заговорила снова.

-Послушай, Марта... - как она ни старалась, голос ее чуть дрогнул. - Ты не видела... не видела мой дневник?

-Ваш дневник? - камеристка не сумела сдержать удивления.

-Да... такая рукопись... довольно толстая...

-Боюсь, нет, миледи. Не видела.

-Ладно... не так уж это и важно... - слабо пробормотала Аннет и вновь замолчала.

Марта помогла ей умыться перед сном и переодеться в длинную ночную рубашку, после чего ушла, оставив госпожу в одиночестве. А та, дрожа от страха, забралась в постель и укрылась с головой, истово молясь, чтобы Мариус пощадил ее... и не веря в благополучный исход. Муж не простит ее, никогда не простит! Она бы тоже не простила на его месте, прочитав такое!

Аннет задремала ближе к полуночи и проснулась несколько часов спустя от громкого стука в дверь.

"Это он!" - испуганно подумала девушка, порывисто выпрямляясь.

Помоги ей Господи!

* * *

У Мариуса не было желания видеть свою жену, тем более - разговаривать с ней, поэтому он долгое время бродил по темным улицам, а после несколько часов просидел трактире в полном одиночестве, пил вино и закусывал свининой. Однако ни холодный ночной воздух, ни алкоголь не помогли заглушить боль, не остудили голову. Наоборот, становилось все хуже... Теперь к обиде и недоумению прибавился стыд.

Как она писала? Ей противны прикосновения "этого человека"? Этого человека, каково! Словно речь о ком-то постороннем, о чужаке, а не о собственном муже!

-Лживая лицемерка! - пьяно цедил Мариус. - Все врут, все!

Однако сколько ни оттягивай, а возвращаться придётся. И лучше это сделать, пока ещё держишься на ногах... к такому выводу пришёл Мариус вскоре после полуночи и, покинув трактир, отправился домой, по дороге продумывая тираду, которую произнесёт перед Аннет.