Он меня понимает (СИ)

У Мирдала настолько сжало душу от страха, что он успел лишь испуганно вдохнуть, как тут же намордник плотно прижался к его пасти, несильно её сдавив и не оставляя свободного места даже по уголкам пастьки. Голубве глазки со зрачками, округлившимися от страха, жалобно скосились на жестокую драконессу. Полторы минуты?!? Мирдал мог на столько задержать дыхание, лишь оставаясь в спокойном состоянии, и то, после ему приходилось сразу выныривать, чтобы не сойти с ума от духоты и не захлебнуться. Однако Хелли лишь коварно прищурилась, чувствуя, что настал момент для мести своему мучителю. Мести, приятной для обоих.

Её хвост снова коснулся его лапок, но теперь коготки дракошки и кончики перьев её крыльев тоже были пущены в ход, щекоча Мирдалу бока и в подмышках. Драконесса совершенно не намеривалась держать дракончика без воздуха в спокойном состоянии. Вспоминая пёрышки, зажатые между её ног ещё в бытности пони, она с удовлетворённым оскалом исполняла на Мирдале всё-всё то, чем он ей досаждал в постельке, не давая продохнуть от смеха. Кисточка, чертящая по поджавшимся ладошкам и залезавшая ворсинками между когтистых пальчиков, пёрышки, словно пилящие под рёбрышками разрядами щекотки, и коготочки в подмышках бессильно вытянутых вперёд и сжавшихся лапок.

А Мирдал не мог даже расхохотаться. Намордничек лишь иногда, от особенно сильно пыфания, немного приоткрывался, выпуская воздух, и тут же прижимался крепко обратно, стоило дракоше вдохнуть. Щекотное безумие начинало резонировать с мучащей духотой, глазки отчаянно закатились, а стержень, сильно прижатый собственным животиком Мирдала к матрасу, чуть ли не поднимал его тело своим давлением.

- Минута! – заявила Хелли и решила, что пришло время “тяжёлой артиллерии”. Её правая лапа скользнула под животик Мирдала и сжалась на стержне, отчего дракон мучительно застонал. Нехватка воздуха усиливала его возбуждение не меньше, чем полная беспомощность, и дракон крутил головой, словно безумный, пытаясь спихнуть ошейник. Пока хвостик Хелли продолжал щекотать его ступни, лапка задвигалась по его стержню, опускаясь до шерсти и поднимаясь до кончика, пробегаясь остренькими коготками и нежными пальчиками, а затем сильно сжалась. Сама Хелли запустила левую лапу под свой животик и, наслаждаясь мучительными стонами Мирдала, принялась ласкать саму себя, благо пальчиками это было гораздо удобнее, чем копытами.

Сознание Мирдала поплыло, он силился вдохнуть, он дёргался всем телом, ощущая, как слабеет зрение. Предметы в комнате стали терять очертания, пламя в груди уже обжигало его душу. В ту же секунду лапа драконочки рванула застёжки и сбросила с него намордник. Ещё секунду назад он туго стягивал мордочку и чуть ли не втягивался в отчаянно пытавшиеся вдохнуть ноздри, и тут – живительный поток кислорода с оглушительным стоном-аханием ворвался в глотку, пока Мирдал осоловело глотал воздух пастькой, постанывая от жутко усилившегося запаха самки. Стержень пульсировал и едва сдерживался, ноя, словно маленького дракончика душила большая лапка.

- Ты хочешь, чтобы я обратно тебе его одела? – Драконесса, низко нагнувши носик к носу Мирдала, прикрыла его голову своей длинной гривой. – Молчи... А то следующий рррраз... Будет дольше…

Огненные глаза засветились ещё ярче, когда Хель стала натирать тёплым от дыхания дракончика намордником своё местечко. Ей так хотелось, чтобы Мирдал... Дышал только ей. Лишённая контроля аура дракоши живительным ожогом наполнило дракона, доводя его возбуждение до предела. Внезапно Хелли отбросила намордник с кровати и, обхватив Мирдала крыльями и лапами, она перевернула его на спину. Ловко просунув морду между его сцепленными передними, она прижалась к ещё не надышавшемуся Мирдалу и вцепилась в его губы своими, при этом двинувшись назад и изнывающей от нетерпения щёлкой опускаясь на предельно доведённый стержень дракона.

- М-м-м-ра-а-ах! – вырвалось из её пастьки, когда ствол Мирдала прошёл между её врат…

Мирдал, желая успокоить любимую пегаску... Драконочку... Не только проник в неё собственной плотью, но и окутал в тёплое солнышко своей энергетики, начав затапливать безудержный огонь самки своим спокойным и добрым даже в такой момент светом. Зато по внешней реакции дракона нельзя было рассуждать о его спокойствии, потому что, прижатый копытами и хищными лапами, разогретый изнутри, он бился под Хелли, как пойманный зверёк, пробуждая незнакомые крылатой самочке инстинкты охотницы. Теперь ей очень хотелось не только отдаваться самцу, но и владеть им, изнутри и снаружи. Прищурившись и лизнув Мирдала в его милую, немного испуганную, но такую добрую мордашку, синепёрая просунула один палец ему под хвостик, обхватив в ладошку мошонку.

- Хелли…

- Лучше молчи, – усмехнулась драконочка.