Он между нами жил… Воспоминания о Сахарове

Последствием письма в газету «Таймс» были не только допрос в полиции, но и несколько анонимных писем. Привожу здесь одно из них, касающееся не только меня лично, но и Андрея Дмитриевича:

Прага, 26.09.1973

Господин Яноух!

Пишу вам как незнакомый человек, потому что не могу молчать, по поводу того, что Вы делаете. Я слышал по «Голосу Америки», что вы поддерживаете как ядерный физик кандидатуру советского сионистского диссидента Сахарова на Нобелевскую премию…

Сионистский диссидент Сахаров получает таким путем в Вашем лице союзника в ЧССР, действующего как еврейский диверсант. Я знаю, что еврейский интернационал (сионизм) дал Вам; приказ, чтобы Вы начали дело диверсии в ЧССР. При этом, как обычно делают евреи, свои умыслы они вуалируют пышными словами о свободе и демократии. Зачем требуете Вы и Сахаров гражданские права и свободу информации? Ясно, что свобода информации и гражданские права, провозглашенные французской революцией, принесли гражданскую свободу и евреям. Но зато как евреи этим злоупотребили! После того как они ушли из гетто, они полностью сосредоточились на захвате руководящих позиций в хозяйстве всех стран и начали неограниченную эксплуатацию арийцев и всех полуевреев. Создали при помощи монополий и международных банковских центров настоящую власть капитала, который до сих пор находится в руках евреев.

Еврей Сахаров и еврей Яноух подают друг другу руки, чтобы по, приказу международного сионизма бороться за разложение рабочего государства, где у власти стоит народ. Вы меня не уговорите, что действуете по другим мотивам, чем я указал. Я знаю еврейскую подлость и хитрость в многосторонней аргументации…

Я ни в коем случае не собирался спорить с автором анонимного письма. Все же знал ли он, что Андрей Дмитриевич — русский, а Франтишек Яноух — чех?

* * *

Проведя уже почти год за границей, я собирался в Киото, на Пагуошский симпозиум, посвященный 30-й годовщине взрывов атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки.

На пагуошских заседаниях страны Восточной Европы были обычно представлены официальными делегациями, одобренными партийными органами. Хотя сама тема встречи — полное ядерное разоружение — была очень близка мыслям Андрея Дмитриевича и обсуждалась во многих его статьях, заявлениях и интервью, он не мог принять в ней участия. Я написал ему письмо, где информировал его об этой конференции и предложил ему подготовить выступление, которое я мог бы прочесть вместо него.

Поскольку на сей раз я послал это письмо не обычной почтой, да и Сахаров тоже не воспользовался услугами почты СССР, то я получил его выступление незадолго до отъезда в Киото. Тут же было приложено милое, ободряющее письмо.