Он - мой лёд

Понять, что случилось за день, пока мы не виделись, Паша не мог. Только накануне Нового года, тридцать первого декабря, когда мы втроём гуляли по центру, я была полна оптимизма и веры в успех. Шампанское в итальянском ресторанчике, чай с имбирём на ярмарке перед походом на каток. Ледовое шоу, Тимур, уверенно и красиво скользящий по льду…

Сейчас я, пожалуй, куда больше походила на нервную, растерянную девчонку, какой Пашка встретил меня год назад. Вот только вместо неуверенности – злость и раздражительность. Что хуже – тот ещё вопрос.

- Я же уже сказала тебе, что всё в порядке, - огрызнулась я, когда Паша снова спросил меня, в чём дело.

В боковом проходе в этот момент как раз показался сотрудник из обслуживающего персонала. Высокий, темноволосый, широкоплечий. Вот и всё, что было в нём схожего с Тимуром, однако этого хватило, чтобы меня как будто кипятком ошпарили. Вначале кипятком, и сразу же окатили талым льдом.

- Если у тебя проблемы, ты можешь просто сказать об этом, - Паша хотел было опять взять меня за руку, но я отдёрнула кисть.

- Нет у меня никаких проблем, Жаров, - получилось как-то совсем резко, и я поспешила успокоиться. – Просто… Каток этот, сам понимаешь…

Не знаю, поверил он мне или нет, вопросов больше не последовало. Вот только нервозность моя в итоге передалась и ему – он начал ошибаться, я же и вовсе завалила почти все прыжковые элементы. После каждого падения молча поднималась, хватала Жарова за руку, и мы продолжали тренировку.

Рудов молчал. Мрачный, наблюдал за всем этим действом и не говорил ни слова. Сложив руки на груди, стоял у борта, неотрывно смотря на то, как его лучшая пара срывает один элемент за другим. До старта чемпионата Европы всего несколько недель, а я… Богданов в очередной раз показал мне, насколько легко меня сломать. Разве что раньше для этого было достаточно одних лишь взглядов и слов, теперь же удар потребовался посущественнее.

Остановившись, я посмотрела на Романа. Долгий, пристальный взгляд. Выдохнула и, тряхнув головой, обернулась к Паше.

- Прости, - сказала я. Сама взяла его за руку.

Сделав круг, мы показали тренеру связующие шаги и зашли на поддержку. Легко подхватив, Паша поднял меня над собой.  Убрал одну руку. Несколько мгновений, взгляд в сторону прохода… Только начав менять положение, я поняла, что рано. Дёрнулась, попыталась выровняться, но стало только хуже. Равновесие потеряла не только я, но и партнёр. Ещё одна секунда, удар о холодную твердь льда…

Упав, я шумно выдохнула. Лежала так несколько секунд, пытаясь унять сердцебиение, справиться с пронзившей бедро болью.

- Оля, - оказавшийся возле меня Жаров был встревожен не на шутку. Не мудрено, чёрт его подери! - С тобой все в порядке? Сильно ударилась?

- Отвали от меня! – зло выговорила я. Держась за бедро, подобрала ноги. – Ты можешь поаккуратнее? Тебе руки на что?! – вспыхнувший внутри гнев был иррациональным, несвойственным мне, но поделать с ним я ничего не могла.

Вслед за прозвучавшими словами с языка слетело несколько совсем грубых. Хотелось одновременно кричать, ругаться и плакать, вот только последнего позволить я себе не могла. Почему, сама не знала. Не могла и всё.

Ничего подобного Паша от меня не ожидал. Стоял рядом, глядя с непониманием и появившимся в нём самом раздражением. Наверное, впервые я нагрубила ему после сорванной поддержки. Впервые нагрубила так явно, жёстко, неприкрыто.

- Это мне нужно сейчас тебя матом крыть, – разозлился он. – Если у тебя проблемы, о которых ты не хочешь говорить, разбирайся сама. И не приплетай сюда меня. Сама виновата!

Оставив меня сидеть на льду, он покатил к бортику. Сама виновата… Именно, что сама.

Так я и сидела, чувствуя себя той ещё сволочью. И чем я, спрашивается, лучше стоящего в проходе Богданова? Но не скажешь же ему, Жаров прав - наше падение – только моя вина. И злость моя не на него, а на себя саму. На собственную слабость. На то, что от одного вида Богданова у меня внутри все переворачивается. Именно это и стало причиной срыва поддержки. Это и ничего кроме. Тимур. Снова Тимур!..

Не думая больше ни секунды, я поднялась и поехала следом за партнёром.

- Паша! Стой! – догнала я Жарова уже у раздевалки и потянула за край футболки. – Извини меня, - выпалила, едва только он обернулся. - Не знаю, что на меня нашло. Я не хотела …

- Всё нормально, Оль, - он заставил меня разжать пальцы. Но так и продолжал смотреть в лицо. – Дело-то не в извинениях и не в обидах.  Я за тебя переживаю, пойми ты.

Я снова почувствовала себя сволочью. Вздохнула и ответила Пашке умоляющим взглядом. Расправила помятую ткань его футболки и опять посмотрела в глаза.

- Извинения приняты?

- Приняты, - усмехнулся Паша. Расспрашивать ни о чём он меня не стал, и я была ему за это благодарна. Потому что ответить на вопросы всё равно бы не смогла. Не смогла и всё.

- Тренировка, как понимаю, окончена? – на всякий случай уточнила я.

Мне Рудов ничего не сказал, но с Пашей они несколькими словами перебросились.