Он - мой лёд

Сильная… Особенно сильной я была позапрошлой ночью. Сильно глупой и сильно доверчивой.

Закрыв коробку, я положила её рядом с букетом. Меньше всего хотелось разочаровать того, кто так верил в меня. Порой даже казалось, что, выходя на лёд, я стараюсь быть лучше именно для этого мужчины. Почему? Мы ведь даже не виделись ни разу. Но именно он помог мне, как Фениксу, восстать из пепла.

Там, в Америке, я смотрела на выставленные за стеклом фигурки и понимала – не отступлю. Ни за что не отступлю.

- Постараюсь тебя не разочаровать, - тронула я коробочку.

Поставив цветы в воду, я с ногами забралась на постель и щёлкнула пультом. С экрана продолжали сыпаться поздравления с Новым Годом, разряженные артисты натянуто улыбались, отрабатывая полученные гонорары.

Смотря новогоднее шоу, я чувствовала только одно – грусть. Как ни пыталась я отсечь, перечеркнуть недавние события, ничего не получалось. Предоставленная сама себе, я невольно возвращалась в вечер тридцать первого декабря и снова чувствовала хрустящий под ногами снег. Вкус шампанского, вкус поцелуев на губах. Чувствовала, как Тимур стягивает с меня шапку и как потом, держа за руку, ведёт обратно по усыпанной снегом аллее.

Если бы Паша знал про всё это, не задавал бы ненужных вопросов…

Вот только знать ему было ни к чему.

- Я должна забыть, - уперевшись лбом в колени, выдохнула я. Рассеянным взглядом посмотрела на букет в вазе. – Должна…

Целый месяц мне предстояло сталкиваться с Тимуром, ловить на себе его взгляды. Но сейчас к этому я была готова. Почти готова. Утренняя тренировка послужила мне хорошим уроком, быстро заставила прийти в себя. Тим одержал победу. Пусть так. Раньше моя ненависть к нему была только отголосками страха, теперь же… теперь я действительно ненавидела его и… Что ещё? Почему провела с ним ночь? И, черт возьми, почему мне было так хорошо в его руках, почему его поцелуи так сильно пьянили меня? Почему мне нравилось… Какой смысл обманывать саму себя? Мне нравилось чувствовать его прикосновения, его дыхание на коже, жёсткую щетину и обжигающий взгляд.

Почему именно он? Злая шутка судьбы: мой первый поцелуй и первая ночь случились с Тимуром. Я себе подобного даже в самых безумных фантазиях представить не могла, но уж как есть…

Размышления мои прервал короткий стук в дверь.

- Открыто, - спустив ноги с постели, отозвалась я и тут же пожалела. Что, если это…

Но в комнату вошёл не Тимур. Машка.

Оценивающе оглядев меня, Анохина заявила:

- Вроде всё как всегда. Или мне только кажется?

- Маш, ты заболела? – вяло отозвалась я, не оценив ни её тона, не выражения лица, с которым она на меня смотрела.

- Журавлёва, это ты, кажется, заболела! - Маша присела рядом и посмотрела на меня очень внимательно. Почти как Пашка утром. – Ничего не хочешь мне рассказать?

- Нет, - ответила я.

Машка молчала, и я, подняв взгляд, снова наткнулась на её – ставший тяжёлым и ещё более пристальным. Было ясно – она не просто не верит мне – чувствует, что что-то не так.

- Когда Жаров рассказал мне, что ты творила на тренировке… - она покачала головой. Коснулась моей руки, а затем крепко сжала её. - Оль, что случилось? Только не надо говорить мне, что всё в порядке. Я не Паша и даже не Рудов. Не поверю. И в покое тебя не оставлю, пока не объяснишь, что случилось. На пустом месте такого не бывает.

Несколько секунд я молчала. Стоящая в комнате тишина была разбавлена только звуками новогоднего шоу, вовсе не кажущегося мне смешным. Да оно, по сути, смешным и не было.

Машина рука всё так же грела мою, напоминая о том, что я не одна. У меня есть подруга. Хорошая подруга, которой я могу довериться. Которой я должна довериться, иначе мысли просто разорвут меня, сведут с ума.

- Я переспала с Богдановым, - тихо сказала я и перевела взгляд с экрана на Анохину. – В новогоднюю ночь, Маш. С Богдановым…

Глава 27

Оля

- Что ты сделала?! – после продлившегося ещё пару секунд молчания, недоверчиво переспросила Маша. – Оль… Я что-то не так поняла?

- Всё ты правильно поняла, - я всё-таки высвободила руку. Вздохнула и, встав с постели, выключила телевизор. Посмотрела на так и сидящую на кровати подругу. – Тимур пришёл вечером тридцать первого с бутылкой шампанского. И как-то всё…

-  Одно радует – ты не в здравом уме это сделала, - отозвалась Маша.

Для того, чтобы не назвать меня дурой ей, должно быть, потребовалась вся её выдержка. Правда в голосе всё равно промелькнули саркастические нотки, а во взгляде – упрёк. Осуждать она меня не осуждала, я знала это, но и говорить, что случиться может всякое, не спешила, как и сыпать обвинениями в адрес одного лишь Тимура.

- Боюсь спросить, сколько было шампанского…

- Несколько глотков, Маш.