Он - мой лёд

- Да! – Рудов рубанул кулаком воздух, когда она, сделав несколько оборотов после высокого пролётного выброса, коснулась лезвием тверди катка, буквально впечатав его в лёд. Улыбнулась и, расправив плечи, продолжила прокат.

В момент поддержки я заметила мелькнувшую по лицу её партнёра тень. Уверена, что заметил это ещё один человек – Рудов. Больше никто. Знавшая о травме колена Жарова, я наблюдала за тем, как он поднял Олю над собой, за тем, как она, красиво изогнув спину, сменила положение и, улыбаясь, воспарила над катком.

- Молодцы, - выдохнул Роман. – Давайте, ребята. Совсем немного! Давайте!

Прекрасно понимая, что только-только начавшей свой совместный путь паре оценки судьи придержат, я не могла не признать – пара Рудова достойна высших баллов. Сожалела ли я в эти минуты о том, что не мне предстоит выводить её на лёд в дальнейшем? Нет. Только о том, что противостояние наше, как тренеров на данном этапе с большой вероятностью окончено. Тимур… Два невероятных проката, два невероятных по эмоциям выступления.

- Рудов, - позвала я Романа, едва только Ольга и Павел остановились в центре катка. Зрители снова повскакивали с мест и теперь рукоплескали уже не моим – его спортсменам. – Я тоже.

- Тоже? – он дышал неровно, будто бы сам только что завершил прокат.

- Тоже благодарна тебе, - сказала, глядя в глаза. – За дочь. За то, что она у меня… у нас есть.

- Только не говори, что наконец…

- Её выступление тут ни при чём, Роман, - на лёд прямо напротив нас упал запакованный в бумагу букет. Следом – мягкий белый мишка.

В последний раз посмотрев на машущую трибунам пару, я пошла прочь. Этот момент принадлежал только им: фигуристам, преодолевшим самих себя, доказавшим, что сила земного притяжения – ничто, и их тренеру. Человеку, вложившему в них душу, отдавшему им часть своей жизни. Потому что только так, иначе ничего бы не случилось. Иначе невозможно, и мне было известно это, как никому.

- Тимур? – наткнувшись на смотрящего в сторону льда Богданова, только и сказала я. В руках он держал две красные розы.

- Спасибо, - отдал мне одну и, больше ничего не сказав, пошёл к катку.

Оля

- Ольга Журавлёва и Павел Жаров за произвольную программу получают сумму в сто сорок целых и пятьдесят три сотые балла. Общая сумма за две программы составляет двести десять целых и двадцать две сотые балла. Это второе место!

Улыбнувшись, я помахала в камеру, продолжая сжимать в пальцах второй руки красивую алую розу с тяжёлым бархатистым бутоном.

Спортивная арена наполнилась овациями, с одной из трибун до меня донеслось отчётливое «браво» на русском.

- Оля! – поднявшийся с дивана Паша прижал меня к себе. Обнял и помахал болельщикам.

Прижимая к себе розу, я послала воздушный поцелуй и ещё один – снова в камеру. Посмотрела на турнирную таблицу, верхнюю строчку которой украшали имена: Наталья Каримова – Тимур Богданов. Снова улыбнулась и почувствовала такую же улыбку Паши.

В этот момент он понимал меня, как никто. Потихоньку сжал моё плечо и посмотрел в глаза.

- Серебро, как золото, - шепнула я ему.

- Если кому-то и уступить, так только им, - ответил мне Паша.

Сожаление от понимания, что не мы будем стоять на верхней ступени пьедестала, было настолько лёгким, похожим на всю ту же серебристую, с золотым отливом дымку, что не тронуло сердце грустью. В этот самый момент я мысленно спросила саму себя, что такое любовь? И самой же себе ответила – любовь именно в этой дымке. Любовь в тёплых лепестках алой розы, во взгляде Пашки, устремлённым сейчас на стоящую в отдалении у борта белокурую девушку в чёрном платье.

- Я горжусь вами обоими, - сказал Рудов, приобняв меня за талию и посмотрел на Жарова. Крепко пожал ему руку.

Возможно, в этот момент им он гордился даже немного больше, чем мной. Потому что несмотря на травму, на боль, Паша сделал то, что сделал бы далеко не каждый на его месте – не сдался.

- Спасибо вам, Роман Юрьевич, - ответил он. – За то, что столько лет верили в меня. За то, - усмехнулся, посмотрев мне в глаза, - дали выбрать партнёршу. Да чёрт возьми! – он потихоньку засмеялся. Крепче пожал тренеру руку и, дёрнув на себя, хлопнул по спине, больше не сдерживая радости. Рудов тоже похлопал его. Качнул головой и вскинул вверх сжатую в кулак руку.

- Спасибо, пап, - сказала я тихо, осматривая арену.

Остановилась взглядом на дающих интервью Наташе с Тимом и опять улыбнулась. Поднесла к лицу розу и вдохнула свежий аромат, мысленно сказав спасибо Тиму за тот отрезок пути на льду, что мы прошли вместе. Потому что без прошлого настоящее было бы невозможно. А без настоящего невозможно будущее.

Глава 49

Оля

Вечер превратился в одну сплошную вспышку – яркую, разноцветную, наполненную поздравлениями и объятьями. Как ни хотелось мне остаться наедине с Тимуром хотя бы на несколько минут, сделать этого не удалось. Всё вокруг нас словно бы кружилось с неимоверной скоростью.

- Вечером, - только и сказал он перед тем, как нас позвали на пресс-конференцию. – Всё вечером.