ОН. Новая японская проза

В этот день я тоже прогуливался около пагоды, блаженствовал на скамеечке под солнышком, рассматривая лица мелькающих перед моим взором людей. Какими же разными они бывают! Вот среди азиатских лиц бросилось в глаза бесстрастное лицо крупной темнокожей женщины, вероятно с Мартиники. Она тащит за руку славного малыша и держит себя удивительно непринужденно, выгодно выделяясь на фоне виляющих бедрами европеек; даже когда она останавливается передохнуть, в ней ощущается что-то настоящее, природное. И в этот самый момент я вдруг замечаю прямо перед собой медленно бредущего человека в сером костюме — «учителя». Прямая спина, шаркающая походка (ноги как бы не связаны с верхней частью туловища) — память в точности воспроизводит его силуэт в темном коридоре общежития. Я встаю, с покупками в руках семеню ему вслед и, догнав, легко трогаю за плечо.

«Учитель», повернув ко мне испитое лицо, сначала смотрит с недоумением, а потом говорит по-французски: «А, это вы!», и смущенно улыбается: «Как… вы себя… чувствуете?» — «Спасибо, здоров. Вы, наверное, здесь недалеко живете?» — «Я… играть в пинг-понг… сейчас тут… Не желаете ли?» Он произносит раздельно каждое слово, сопровождая его соответствующим жестом правой руки. Мы не виделись несколько месяцев, к тому же я не настолько дружен был с этим китайцем, чтобы сразу принять его приглашение поиграть в настольный теннис. Причиной моего замешательства было и то, что облик этого человека никак не вязался со спортом. Я знал, конечно, что пинг-понг в Китае можно считать национальным видом спорта, что число одних любителей его, возможно, превышает численность населения всей Японии. И все же кого-кого, но «учителя» представить себе играющим в пинг-понг мне было трудновато.

Все же я принял его предложение. Как-никак, в юности я считался хорошим игроком, наследовал таким мастерам теннисного мяча, как Мицуру Коно, Сэйдзи Оно, звездой тенниса тех лет был для меня Го Яохуа — в начале 80-х годов победитель всемирных чемпионатов. Сразиться с китайцем мне представлялось чрезвычайно лестным. Я пошел вслед за «учителем»; с первого этажа высотки, под крышей которой в основном размещались различные офисы, мы спустились на лифте в подземный этаж. Как только дверь раскрылась, послышались упругие, подобные накатам морских волн удары шарика. Эти звуки будто отбросили меня на десять лет назад. За стенами здания располагалась огромная автостоянка, но в воскресный день машин почти не было. В зал проникал дневной свет, и наверное поэтому он казался высоченным и был неожиданно светлым. Здесь стояли ряды складных столов для пинг-понга, группа детей самозабвенно тренировалась.

Может быть, «учитель» — на самом деле тренер по настольному теннису? «Ви, да… в прежние времена… часто… в пинг-понг… играл» — сказал мне «учитель». Я даже слегка занервничал: «Я, видите ли, тоже играл, но очень, очень давно… auparavant…»

Вот так! Неожиданно я сам употребил это слово как связующую нас ниточку! Но на «учителя» сантименты не действовали, отойдя в угол, он вытащил из деревянного ящичка две ракетки, одну передал мне. Потом попросил ребятишек освободить стол посредине, и какое-то время мы с явным удовольствием перебрасывались с ним шариком. Когда-то я был опытным игроком, но уже более десяти лет не притрагивался к ракетке, и потому сначала тело не слушалось меня. Но вскоре почувствовал уверенность, движения ног и рук стали более плавными. Разминка дает очень важную информацию о партнере. Когда играешь с кем-нибудь впервые, нужно за короткое время уловить ритм, в котором работает партнер, его манеру подачи шарика, траекторию самого шарика.

Нынче же я играл после долгого перерыва и слишком много старания вкладывал в то, чтобы более или менее удачно отражать удары. Но шарик летал не так, как мне бы хотелось. И загвоздка была в резине, которой обклеивается ракетка. Присмотревшись, я увидел, что ракетка настолько отшлифована временем, что впору глядеться в нее как в зеркало. Это несправедливо, подумал я. Ведь если партнер выполняет крученую подачу, отразить удар такой ракеткой — дело безнадежное. Я прервал игру и попросил «учителя» показать мне его ракетку. Оказалось, что она — я этого даже предположить не мог — была обклеена такой же дрянной резиной, как и моя. Но «учитель» умудрялся использовать то обстоятельство, что при такой резине трение было минимальным, это позволяло ему посылать шарик резко и неожиданно — он летал словно кидающаяся на добычу змея. Высочайшее мастерство моего соперника не подлежало сомнению.