ОН. Новая японская проза

10 июля. Поскольку на первом этаже все время стоит вода, папа предложил разломать платяной шкаф, протянуть доски между кроватями и спать на них. Мама вновь выходила из дома и набрала много трав. Днем было душно и жарко, мама не стала надевать плащ и оттого вернулась совершенно мокрая. «Как все-таки хорошо дома!» — сказала она.

11 июля. Мне показалось, что дом немного покачивается. Сказала папе, он закивал: «Да-да», — а у самого на лице испуг. Мама, не снимая висящего у нее на спине Юдзи, раздирала на голове свои спутанные волосы. В последнее время, наверно из-за усталости, лицо у мамы мертвенно-бледное, и вообще она не такая красивая, как раньше.

12 июля. Хотя мама и запрещает, я заглянула украдкой в свою комнату на втором этаже. Ставни закрыты, поэтому хорошенько ничего не разглядела, но из-за сырости пол в комнате вздыбился, а в углу что-то тускло светилось, извиваясь, как змея. Испугавшись, сбежала вниз. Когда дождь кончится, надо будет обязательно сделать в комнате генеральную уборку.

13 июля. Видела из туалета, что тетя Кавамото, раздевшись догола, кружилась во дворе своего дома, простирая руки в сторону дождя. Вокруг нее стояло множество ведер. Не пойму, зачем ей понадобилось столько ведер.

14 июля. Папа в приступе раздражения ударил радиоприемником о дверь кухни и разбил его. Мама, тихонько плача, начала подбирать обломки, но когда я хотела помочь, папа меня удержал, поднял на руки и отнес на кровать. Я поговорила с мамой, затем, лежа на кровати, стала читать книгу. Книга тоже отсырела, и, переворачивая страницы, чувствуешь, какой она стала тяжелой. Когда дождь кончится, надо будет обязательно хорошенько просушить все свои книги. Ночью грохотал гром. Я испугалась и прижалась к маме. Стыдно, ведь я уже в четвертом классе, но честное слово, было ужасно страшно! Мама вложила мне в ладонь деревянную игрушку, которую папа давным-давно привез из Скандинавии. В Скандинавии это амулет, оберегающий детей.

15 июля. Вернувшись домой, папа бросил на пол мокрый мешок. Внутри лежали такие же мокрые, выпачканные в грязи бататы. Мама впервые за много дней улыбнулась. Папа, немного приободрившись, рассказал, что вниз по реке проплыли две лодки. «Семья?» — спросила мама. «Похоже на то», — ответил он. Сегодня Юдзи тошнило чем-то желтым и вонючим. После этого он совсем сник, и мама скорее принялась его тормошить.

16 июля. Мама посоветовала мне подробно записывать в дневник все свои мысли, но сегодня я узнала о том, что тетя Кавамото, свалившись на улице, умерла, и мне стало так грустно, так грустно, что не могу ни о чем писать. Когда мы вместе с Нумадой Каори заходили к тете Кавамото в гости, она всегда угощала нас разными необычными конфетами и вообще была с нами очень ласкова. Ее смерть для меня такое горе!

17 июля. Сегодня вновь качнулся дом. И качнувшись, он как будто слегка сдвинулся и покосился. Ужасно неприятно! «Пора наконец решаться!» — закричал папа на маму неожиданно сердитым голосом. Юдзи все еще плох, поэтому мама то и дело начинает плакать.

18 июля. Шел дождь, но день был жаркий и душный. Папа позвал меня, я открыла дверь из кухни и увидела в саду большую желтую резиновую лодку. Раньше ее здесь не было, и я удивилась, когда только он успел ее притащить. Лодка была размером с кухню, сверху сделан навес из куска толстой зеленой ткани. Я спросила папу, откуда он взял такую большую лодку, но в ответ он только рассмеялся. Оглядевшись, я заметила брошенные в углу сада большие газовые баллоны, которые когда-то принес дядя из Кунисиро, и поняла, что с их помощью папа и сумел так быстро надуть лодку. «Завтра все вместе поплывем на лодке вниз по реке», — сказал он. Мама, надев резиновый плащ, раз за разом переносила в лодку вещи, набитые в полиэтиленовые мешки, чтобы не промокли. Там должна быть и наша с Юдзи сменная одежда. Затем мама дала мне маленькую деревянную коробку и сказала: «Мэгуми, сюда положи самое для тебя дорогое!» Самое дорогое, что у меня есть, это призма в виде пирамиды, поэтому первой я положила в коробку ее. Мама сунула туда же деревянную козочку — скандинавский амулет. Потом посоветовала туда же спрятать и этот дневник, так что на какое-то время прерываю свои записи. Не знаю, куда мы поплывем, папа еще ничего не говорил, но наверняка туда, где не льют целыми днями дожди. Река Нотагава стала еще шире и грозно шумит, отчего немного страшно, но если мы сможем добраться до места, где дождь уже кончился, бояться нечего. Я уверена, как только мы туда доберемся, Юдзи сразу поправится.

На этом дневник обрывался.

Он встал спиной к бухте Летние дни, так что ветер с моря трепал его длинные волосы. Затем вынул из коробки, отделанной красным кантом, деревянную козочку и, держа на ветру, внимательно в нее вгляделся. У него было такое чувство, что и он когда-то бывал в стране под названием Скандинавия, но ничего не мог о ней вспомнить.