Он. Она. Другая (СИ)

В кофейню прихожу на пять минут позже Таира. Ирада заставила опоздать. Вот прям заставила, сказав, что пусть он теперь и ждет, и бегает, и выпрашивает. Она, конечно, точит на него не просто зуб, а клык. Я подумала: а почему бы и нет? Почему бы впервые в жизни сделать то, чего он не ждет и даже не просить за это прощения? Поэтому захожу в зал с серьезным, невозмутимым лицом и иду к столику у окна. К своему удивлению, ловлю на себе взгляды мужчин за столиком у двери. Первая мысль: у меня что-то не так с прической? Или одеждой? Заправив длинную прядь за ухо и немного краснея, иду дальше. Еще не понимаю, что при этом чувствую. В глубине замечаю мужа. Увидев меня, Таир поднимается и ждет.

— Привет, — снова этот виноватый, жалостливый тон. Как ему сказать, что не надо так со мной разговаривать? Я же не смертельно больна. Я всего лишь им нелюбима. — Прекрасно выглядишь. Правда.

— Здравствуй, — держусь подчеркнуто вежливо, заглушая внутренний крик. — А ты выглядишь не очень.

Это я заметила, как только подошла ближе. Уставший, помятый, с мешками под глазами и фиолетовым синяком на скуле. Я бы позлорадствовала, что живя со мной он так никогда не выглядел. Но думаю, Таир и сам это понимает.

— Алан заболел, — говорит он, садясь за стол, а я вздрагиваю от этого имени. — Это мой сын.

— Я знаю. Слышала, как твоя любовница назвала его в больнице.

Странно, что я вообще запомнила имя внебрачного ребенка моего мужа.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Температура высокая, кашель. Даже скорую вызывали и полночи не спали.

Черт. Ну зачем спросила? Зачем мне эта информация о том, как они с любовью всей его жизни лечили всю ночь ребенка. Когда у меня Нафиса болела, все было совсем по-другому. И от этих воспоминаний я горько усмехаюсь.

— Что-то не так? — заметив мое настроение, спросил он.

— Просто вспомнила, — бросаю короткий взгляд на осенний пейзаж за окном: город, люди, листопад — жизнь без него продолжается. — Вспомнила, что когда Нафиса болела, я спала с ней в детской, или уходила в зал, чтобы ты мог выспаться. Жалела тебя, ты же работаешь. А утром вставала, делала тебе горячий завтрак и провожала на работу.

Он ничего на это не отвечает, а мои глаза цепляются за ворот его рубашки. Хочу придраться и найти хоть какой-нибудь изъян, хоть маленькое пятнышко. Тут же вспоминаю слова Ирады о том, что я гладила ему рубашку, которую потом в порыве страсти, снимала с него любовница.

Он кашляет в кулак, возвращая мое внимание.

— Ты тоже заболел?

— Нет…надеюсь.

— Ну раз нет, то зачем позвал?

— Ты сходила к врачу? — неожиданно спрашивает он. — Узнала, почему упала в обморок?

— Узнала, — хмыкаю, сложив руки на столе, как школьница. Сестра так меня достала, что я все-таки пошла к терапевту. — Хочешь спросить, когда станешь папой в третий раз?

Его лицо вытягивается, а челюсть чуть не ударяется о стол. Представляю, какой это будет сюрприз для его любовницы, и становится смешно.

— Ты, — прочищает горло, — беременна?

Глава 26. Душно

Удерживаю его взгляд, играю на нервах, мучаю. Делаю то, что никогда раньше себе не позволяла. Наверное, в меня вселилась Ирада.

— А что? — уголки губ плавно взлетают.

— Если так, то нас не разведут, — между бровей появляется складка.

— Да, — вздыхаю, — я бы не хотела, чтобы второй ребенок родился вне брака. Как думаешь, твоя любовь потерпит 7 месяцев?

— Семь? — переспрашивает недоверчиво.

— Ну да. Последний раз у нас с тобой было три месяца назад. После ты ко мне не притрагивался. Я только недавно поняла, что ты просто уже спал с другой. Боялся изменить любовнице с женой, да? сощурившись, склоняю голову на бок.

Он еще сильнее хмурится, дергает галстук.

— Значит, ты на третьем месяце.

— Нет, слава Богу, — шумно выдыхаю. — Можешь расслабиться. У меня просто давление.

— Хорошо. То есть, не хорошо. Но…

— Но ты вздохнул с облегчением, — короткий смешок сорвался с губ. — Не придется объяснять другой, почему жена от тебя забеременела, если ты говорил ей, что мы спим в разных комнатах.

— Я никогда так не говорил, — оправдывается Таир.

— Мне уже все равно, — пожимаю плечами. — Так что ты хотел?

— Обсудить развод.

— Его мы могли и в суде обсудить.

— Я хотел сказать, что открыл депозит на имя Нафисы. Пополнять буду каждый месяц. До ее совершеннолетия там накопиться хорошая сумма. На обучение или жилье.

— Господи, снова деньги! — опускаю голову и закрываю лицо руками.

— Что я опять сделал не так?

— А ты не понимаешь, Таир? — в сердцах произношу я громче, чем обычно. — Ты своими деньгами пытаешься сейчас обелить себя. Думаешь, Нафисе сейчас деньги нужны? Ей три! Ей нужен отец! Который будет рядом с ней, когда ей хорошо или плохо; когда ей весело или грустно; когда больно или страшно.

— Я стараюсь сейчас сделать так, чтобы вам было хорошо, — парирует муж. — Чтобы вы ни в чем не нуждались. Чтобы моей дочери все было.

— Деньги, Таир, ей не заменят главного, — выдерживаю паузу. — Отца! А ты за три дня о ней даже не вспомнил!