Он пришел. Книга первая

Р. Моше-Хаим вновь обратился к медсестре: «Вы умная женщина, Мария! Но все, о чем вы просите, останется с ребенком и с его родителями. Потому что мальчик и все его вещи освятились. Только вы об этом умалчиваете. Вы растрогаете сердце Сары, и она, конечно же, не откажет вам в столь незначительной просьбе. Мало того! Всякую вещь, которую вы можете взять от этого малыша, вы обязательно используете ради своей выгоды. И не пытайтесь доказать нам, что это не так? – он посмотрел в сторону Сары и продолжал, но уже более мягким голосом: – Госпожа Сара! Примите, пожалуйста, мой совет. Никому и ни под каким-либо предлогом не позволяйте тронуть что-либо из вещей вашего сына. Позовите вашего доктора для осмотра и после его удовлетворительного ответа, в чем я нисколько не сомневаюсь, соберите все вещи вашего сына, переоденьтесь и немедленно отправляйтесь домой. В отношении транспорта не беспокойтесь! Потому что об этом позаботится ваш покорный слуга, то есть я». Затем рабай обратился к Мордехаю и сказал: «Вам, Мордехай, следует позвать доктора, чтобы он подтвердил удовлетворительное состояние вашей жены. Я человек посторонний, и меня не станет слушать никакой доктор. Действуйте, Мордехай! Я пойду с вами, потому что мне следует сделать пару телефонных звонков». И рабай вместе с Мордехаем вышли из палаты № 13.

= 8 =

Рука медсестры, медленно поднимаясь, тянулась к кроватке младенца.

Сара о чем-то задумалась и прикрыла глаза, поэтому не могла заметить намеренных действий тети Маши. Никто не знает, что могло бы произойти, если бы медсестра Мария позволила себе совершить то, о чем она размышляла. Но в тот момент, когда ее рука уже почти дотянулась до спинки кроватки мальчика, произошло следующее. «Под твоими ногами лежит змея», – услышала медсестра внутри своего разума и замерла на месте, посмотрев вниз.

Прямо из-под ее ног, шипя и потрясая раздвоенным языком, плавно изгибаясь, поднималась с пола больших размеров очковая кобра. Ее черные глаза остекленели и не моргая пронизывали Марию насквозь. Но никто, кроме медсестры, не видел наводящую страх кобру.

Мария боялась шелохнуться и продолжала слушать чье-то обращение к ней.

Голос, бархатный и очень спокойный, говорил: «Словами трудно остановить человека, если тот упрям и у него неискренние намерения. Если тебе не нравится твое душевное очищение и телесное омоложение, тогда пусть все твое прошлое вернется на свое место. А если у тебя появится желание вернуть приобретенное вновь, тогда положи взор своих глаз на слова Священного Писания. Потому что, отныне только там ты найдешь свое душевное успокоение и только оттуда сможешь вернуть потерянное приобретение. А теперь ступай, потому что в памяти твоей все перемешалось».

Голос исчез, и медсестра тетя Маша отошла от кроватки младенца. В ее памяти стерлось все, что недавно произошло в палате № 13. Она так же, как и прежде, занялась своими обязанностями.

Через некоторое время в палату № 13 вошел лечащий доктор Сары. Небольшого роста, с толстыми очками на широком носу, немного полноватый мужчина средних лет, с не сходящей с лица улыбкой, остановился и, посмотрев на Сару, спросил: «Как себя чувствует госпожа Сара? Вы считаете, что вам пора домой? Или все-таки решитесь задержаться на пару деньков? Так сказать, для полного выздоровления?» – он замолчал в ожидании ответа, который последовал незамедлительно.

Сара отвечала: «Дорогой доктор! Я премного вам благодарна за все, что вы сделали. Огромное вам спасибо за меня, за моего сына и за всех женщин, которые с вашей помощью освобождались и будут еще освобождаться от тяжелой беременности с такой легкостью, благодаря вашим сильным рукам. А теперь немного о моем здоровье! Да, я думаю, что мне не стоит более оставаться в больнице. Поскольку чувствую себя абсолютно здоровой и, можно сказать, помолодевшей. Вы убедитесь в этом сами, когда проверите состояние наложенных вами швов».

Доктор прикрыл висящую занавеску и сказал: «Как раз это, так сказать, сейчас я и проверю».

И он приступил к послеоперационной проверке, надев медицинские резиновые перчатки, с мастерством лучшего гинеколога этого большого города. Он проверил один раз, затем другой, а потом и третий. На секунду остановился и призадумался, а после этого короткого перерыва высказал в недоумении: «Этого просто не может быть. Этого абсолютно не может быть. Так сказать, такого в моей практике еще никогда не было. Это я могу сказать определенно».

И он, забыв о том, что на его руках одноразовые медицинские перчатки, почесал затылок начавшей лысеть головы.

Сара посмотрела на доктора и с волнением в голосе спросила: «Доктор, что с вами? Все ли со мной в порядке? Скажите мне правду, доктор, пожалуйста! Да на вас лица нет».