Он сказал / Она сказала

В эту поездку мне предстояло и впервые поцеловаться, но у Мака были другие планы.

Ром кончился, зато у нас была еще бутылка джина. Мы прихватили ее на пляж, там собирались дети охотников за затмениями: жгли костры и пили ночь напролет. В основном все были из Америки, и девочки слетались на наш лондонский акцент, как мотыльки. Мак что-то втирал семнадцатилетней хорошенькой неформалке, а я потихоньку болтал с девушкой по имени Эшли, симпатичной, но неброской. Когда она спросила, не хочу ли я «прогуляться», я пробормотал что-то вроде «да, одну минуточку» и отбежал отлить за скалу. Вернувшись, я обнаружил, что Эшли лежит в песке, а мой брат-близнец склонился над ней и запустил руки ей под лифчик. Уже в то время он был не очень-то разборчив в связях, оправдывал себя тем, что время все спишет. Чем дальше прошлое, тем легче жить с чувством вины, а потом оно и вовсе исчезает, будто ты никогда ничего плохого и не делал. А если знать, что однажды все пройдет, то неприятное чувство испаряется еще быстрее.

С детства он был говнюком.

Когда Эшли ушла к родителям, стряхивая с себя песок, Мак и не понял, почему я так разозлился. Сказал, что «распечатал» Эшли для меня.

От неприятного воспоминания вздрагиваю, и рука парикмахерши срывается. Я распахиваю глаза: в зеркальном отражении по подбородку бежит тонкая струйка крови.

– Что же ты наделал! – вскрикивает она.

Жду, пока она соскоблит остатки бороды. Кристофер Смит исчезает, и появляется Кит Маккол. Бесс ожидает увидеть бородача; надеюсь, при встрече, если мы вдруг столкнемся лицом к лицу, это поможет мне выиграть несколько секунд.

Порез на щеке кровоточит, когда улыбаюсь. Поворачиваюсь к камере неповрежденной стороной, посылая Лоре примирительное селфи.

Выхожу на палубу. Над Торсхавном садится солнце. Останусь здесь, не буду испытывать судьбу в городских барах. Лайнер блестит в солнечных лучах, бликуют стеклянные двери, отполированные медные ручки и хромированная сталь. Каждый раз, ловя свое отражение, я застаю себя в том же положении – рука потирает подбородок – доморощенный философ или профессор, которым я так и не стал.

Глава 30

ЛОРА

28 мая 2000-го

Был пятничный вечер, впервые по-летнему теплый в этом году. Внизу из всех кафе и пабов прямо на тротуар вытащили столы со стульями, будто послеполуденного солнца достаточно, чтобы превратить Клэпхем-Коммон в Елисейские Поля. Курильщики отравляли воздух никотином, но благодаря ветерку, треплющему кроны деревьев, в нашей квартире дышалось легко. Я сидела на балконе, чтобы Кит мог побыть один. Накануне он крупно поссорился с Маком, потому что не дал ему денег взаймы, и сейчас маялся над своим ноутбуком на раскладном диване.

Зазвонил домашний. Я взяла трубку.

– Все пошло прахом, – сказала Бесс. – Надо встретиться.

– Конечно, – ответила я, пытаясь вытянуть ногу из клубка спутанных проводов под телефонным столиком. Если не остеречься, можно одним махом отрубить телефон, Интернет и телевизор. – У нас на выходные планов нет.

– Я в метро еду. – Ее голос дрогнул.

– В Клэпхем-Коммон?

При этих словах Кит оторвал взгляд от экрана.

– Прости, что не предупредила, но мне надо было куда-то деться.

– Ждем тебя.

Кит вздохнул и потянулся, ноутбук чуть съехал у него по коленям.

– Мак?

– Нет. Бесс Тейлор. Она уже подъехала.

– Что-то по поводу апелляции? Зачем ей приезжать?

– Не знаю, – произнесла я в уверенности, что мне конец.

Я начиталась о процессе подачи апелляции. Только кажется, что стоит подать заявление, и все. Реальных шансов на новое рассмотрение у виновной стороны мало. Визит Бесс означал, что это и впрямь случилось. Когда она позвонила в домофон, мне уже было дурно от тревоги. Внутри зрело отчаяние. Совесть велела признаваться, тем самым смягчив последствия. «Скажи ему, что соврала, когда давала показания, – билась в голове мысль. – Он все равно узнает, пусть лучше от тебя. Скажи до того, как она придет». Но слова не шли с языка.

Бесс раскраснелась, пока забралась к нам, от выступившего на лбу пота волосы еще сильней закурчавились.

– Что случилось? Апелляцию приняли?

– Нет. В смысле, не знаю. Еще рано. Но эти уроды затеяли против меня войну.

На столике стоял полупустой бокал с вином, Бесс посмотрела на него с нескрываемой тоской.

– Будешь?

Она залпом выпила вино, затем кивнула на ноутбук:

– Ты в сети?

Кит заинтригованно кивнул.

– Набери «джеймибалкомбизинносент точка си оу точка ю кей».

Кит свернул с полдюжины своих сайтов и набрал нужный адрес. Что ж, Балкомбы постарались на славу.

20 АПРЕЛЯ 2000 ГОДА ДЖЕЙМИ БАЛКОМБА НЕСПРАВЕДЛИВО ОБВИНИЛИ В ИЗНАСИЛОВАНИИ. ЭТОТ САЙТ СОЗДАН СИЛАМИ ЕГО СЕМЬИ И ДРУЗЕЙ. ОНИ ХОТЯТ ВОССТАНОВИТЬ ЕГО ДОБРОЕ ИМЯ.

– А так вообще можно? – спросила я. – Они заявляют, что ты солгала. Разве это не клевета?

– Нет, – сказала Бесс. – Имени они не называют. Так что могут говорить все, что угодно.