Он сказал / Она сказала

С ужасающей отчетливостью я поняла, что не в силах отказаться от своей жизни и репутации. Никогда прежде не думала, что мое самолюбие столь велико. Взглянув в собственное отражение в замызганном стекле, я ощутила, что теряю себя. Оказывается, я готова оставить человека в тюрьме, несмотря на то что на его невиновность есть крошечный, но шанс, потому что не готова взять на себя ответственность за ложь под присягой.

После того как заглянешь себе в черное сердце, сложно ли сойти с ума?

Дома Кит колдовал над спагетти на нашей крошечной плите всего на две конфорки, поглядывая на меня с улыбкой. Никогда он на меня так не посмотрит, если я расскажу о том, что натворила. И я никогда не позвоню в полицию. От странного чувства волосы на предплечье встали дыбом, как будто подул ветер.

– Вкусно, – похвалила я, поедая ужин. Паста была чуть переварена, как нам обоим нравилось.

– Спасибо, – рассеянно проронил Кит. Он смотрел на меня, но не в глаза, а куда-то рядом с тарелкой.

– Что такое? – Я отложила вилку.

– Ты все время почесываешься. На нервы действует. Может, хватит?

Я взглянула на предплечья и застыла – по ним шли красные полосы.

– Ох, я даже не заметила.

Только теперь я почувствовала, что кожа расчесана, словно я продиралась через заросли колючего кустарника.

– Может, мы какой-то другой порошок купили? Или что-то еще? Наверное, у тебя аллергия.

Кит вскочил и заглянул в шкафчик под раковиной.

– Да нет, вроде все то же самое.

Царапины краснели на глазах.

– Запоздалая реакция на дым? Или просто нервное расстройство?

Здоровой рукой Кит взял меня за подбородок и потянул вверх, рассматривая шею, затем задрал майку и оглядел живот и спину.

– Наверное, какое-то местное раздражение, оно у тебя только на руках.

Кожа горела огнем всю ночь. Когда я наконец уснула, мне приснился сон, будто меня покусали комары и мама мажет мне руки успокаивающим кремом. Я проснулась в слезах, под ногтями запеклась кровь. На электронном будильнике цифры 8.20 сменились на 8.21.

– Ты почему меня не разбудил?

Я ворвалась в гостиную, где Кит сидел за ноутбуком; рядом поблескивал огоньками модем.

– На работу ты не пойдешь. Я позвонил и сказал, что ты заболела. А еще записал тебя к врачу.

– Из-за небольшого зуда?

Меня трясло, будто я выпила целый литр кофе.

Кит заключил мое лицо в ладони.

– Неважно. Мы вместе, а значит, справимся.

– Думаешь, это из-за пожара?

– Ты ведь знаешь, я о тебе позабочусь, что бы это ни было, правда?

Только потом я выяснила, что Кит не спал всю ночь, читал в Интернете про нервный зуд и составил список возможных диагнозов. Мы оба испытали облегчение, услышав бодрое заключение терапевта.

– У вас был приступ панической атаки, дорогуша, – заявила она. – Ничего удивительного после того, что вам пришлось пережить.

– Да ну, – возразила я. – Мне кажется, есть какие-то физические причины.

– Чистая психосоматика! Подсознание – хитрая штука. Выпишу вам крем для снятия зуда и диазепам, чтобы вы отдохнули. А еще направление к психотерапевту – расстройство надо пресечь в зародыше, пока все не вышло из-под контроля. Бесплатной консультации надо ждать недель семь. Платную можно получить раньше.

Я думала только о том, что придется пропустить работу, а еще что рука Кита заживает медленнее, чем обещали врачи.

– Заплатим, – тут же откликнулся Кит.

Я подавляла желание почесаться, но, когда мы вышли наружу, оно стало нестерпимым. Кит обхватил мои запястья здоровой рукой и не давал мне вырваться. В памяти всплыли слова Бесс: «Мужчины куда больше нас, иначе сложены, да и намного сильнее».

Не могу избавиться от нее. Мысли сами сворачивают к Бесс. Пусть она не в своем уме, это еще не значит, что Джейми не насильник.

Буду ли я знать точно хоть когда-нибудь?

Психотерапевт, к которому меня направили, хорошо справилась с физическими симптомами – метод осознанности и упражнения помогли перехитрить подсознание: усмирить тревожность и держать покалывание и зуд под контролем. Но я не могла открыть ей настоящую причину. Она была неглупа, догадалась, что я всего не рассказываю. Порой мне приходило в голову, что стоит придумать какую-нибудь детскую травму. В особо темные минуты я подумывала о том, чтобы списать расстройство на загнанные внутрь переживания от маминой смерти.