Он сказал / Она сказала

Что ж, по-своему она права. Площадка для фестиваля располагалась в глубине замбийских дебрей, слишком далеко для обычных рейверов и для серьезных астрономов, которые ненавидят шум почти так же, как световое загрязнение от неоновой рекламы и фонарей в больших городах. Мы с Китом тряслись пять часов в душном автобусе с ужасной подвеской и без кондиционера по дороге от аэропорта в Ливингстоне вместе с пятью десятками хиппи, которые принципиально не пользовались дезодорантом. За окнами открывался местный пейзаж: зеленая листва разлапистых деревьев на фоне абрикосовой почвы. Коровы бесстрашно брели рядом с мчащимися во весь опор грузовиками. Придорожные палатки пестрели овощами и фруктами. Мелькали старые рекламные щиты из проржавевшего железа, проносились мимо небольшие городки. Мы остановились перекусить в кафе под зонтиками с логотипом «Фанта». Откуда ни возьмись выскочила стайка местных детишек, и каждому хотелось потрогать мои волосы; они запускали в них пальцы, визжа от восторга.

Когда мы перевалили через холм, перед нами открылся импровизированный городок. По ощущениям, цивилизация осталась далеко позади. Но на площадке для фестиваля с инфраструктурой обстояло лучше, чем в некоторых поселках, мимо которых мы проезжали. Там были небольшой супермаркет, ряд душевых кабинок и приземистые туалетные кабинки, раскрашенные в африканском стиле, более чистые, чем туалеты в лондонских торговых центрах. Наркотики продавали во всех кафе так же дешево и беззастенчиво, как пиво.

– Хорошо здесь, – сказала я Киту. Он задрал лицо к небу и улыбнулся. Здесь ему не придется судорожно проверять сводки погоды и волноваться из-за дождя. Африканская зима предсказуема. В тот день небо было теплым, ярко-синим; глядя на этот оттенок, начинаешь сомневаться, почему синий причисляют к холодным тонам. Не было ни облачка, не верилось, что они вообще существуют в природе. На полностью оснащенной сцене какой-то коллектив играл каверы на Боба Марли. Кит подобрал с земли деревянную африканскую маску и приставил ее к своему лицу:

– Точь-в-точь Мак, когда его в больницу загребли.

Впервые он пошутил на этот счет.

Солнце, минуту назад напоминавшее раскаленный оранжевый шар, вдруг утонуло за горизонтом. Во внезапно свалившейся темноте мы пробрались к нашим палаткам и улеглись на пороге, глядя в небо. На высоте четырех тысяч футов над уровнем моря не было ни следа светового загрязнения, одна розовая луна. Звезды сияли не точками, а целыми полосами – эффект скорее метеорологический, чем астрономический. Млечный Путь был похож на сияющее облако. Смотреть наверх доставляло первобытное удовольствие.

– Мы были созданы, чтобы смотреть на небо.

Кит кивнул и повернулся на бок, прижавшись ко мне. Мы идеально совпали – его живот упирался в ямку на моей спине. В ту ночь мы даже дышали такт в такт.

То ли из-за усталости от долгого переезда, то ли из-за моей потребности в искуплении грехов наше пребывании в Замбии напоминало больше паломничество, чем веселый отпуск. Мы держались вдалеке от сцены и шумных баров, укрываясь в тени деревьев. Наверное, поэтому она не скоро нас нашла.

Когда началось затмение, организаторы выключили музыку.

– Первая фаза, – прошептал Кит, когда Луна откусила кусок от Солнца.

Раздались аплодисменты. Я наконец ощутила благоговение, которого недоставало в Корнуолле. Затмение проходило не в полной тишине, все-таки народу было много, но каждый вздох и каждый шепот был исполнен уважения к природному явлению. Все вокруг тянули головы к исчезающему Солнцу, совсем как подсолнухи.

– Почему не фотографируешь? – Я кивнула на фотоаппарат, висящий у Кита на груди.

К моему удивлению, он отмахнулся:

– Не сегодня. Хочу прожить этот миг.

Затем подул ветер, такой же внезапный и жуткий, как в Корнуолле, только здесь он был теплым и пыльным. Словно по сигналу время, которое, казалось, замерло, вновь устремилось вперед. С востока накатили сумерки.

– Скорость две тысячи миль в час, – прошептал Кит, когда на нас мчалась тьма.

Пейзаж изменился, небо стало тревожным, наши тени внезапно сжались, будто мы провалились под землю. Кит притянул меня к себе, будто в танце, и поставил перед собой, чтобы мне было видно весь горизонт.

Вокруг Солнца появилось белое кольцо, похожее на бриллиантовую корону. Затем пик затмения миновал. Толпа охнула в унисон. «Боже мой!» – послышались вскрики на разных языках. Черный диск Луны сползал в сторону, вокруг Солнца сияли вспышки, будто кто-то поджег газовую конфорку.

– Можно? – спросила я у Кита.

Я имела в виду, можно ли снять очки, не опасно ли это. Но вместе с тем вопрос подразумевал куда больше: не опасно ли смотреть, как в небе перекатывается черный шар? не опасно ли быть такими крошечными и ничтожными? с нами все будет хорошо?